"Герман Дробиз. Спасение жука (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

заботливую руку сопровождавшего и выкрикнул:
- Не сюда. Домой.
И он произнес название города, в котором родился.
Руководство института провело срочное совещание с медиками. Перенесет
ли старик столь далекое путешествие? Но немногословный профессор сказал:
- Воля умирающего - закон.
...Они прилетели на персональном "скарабеусе" Конструктора. Среди
бесконечного многоэтажья странным пришельцем из прошлого выглядел дом с
нелепой печной трубой, сверху почти невидимый из-за разросшихся деревьев.
Они сели рядом с домом, на специальной площадке, по краям которой стояли
старинные "скарабеусы", первые конструкции старика. В этих краях была пора
листопада, зябких утренников, переменчивых осенних ветров.
Десятилетия не изменили облика дома. Все так же деревянная лестница
вела на крышу. Впрочем, возможно, здесь потрудились искусные реставраторы.
Он был по-прежнему уютен и притягателен, дом его детства. Но старик не
пожелал войти в дом. Он направился к лестнице. Сопровождавшие попытались
помочь ему и готовы были чуть ли не на руках нести наверх, но он твердо
заявил, что полезет сам, и чтоб никто не сопровождал его. Ему не посмели
возразить. Сопровождавшие остались у подножия лестницы, с беспокойством
следя за стариком и гадая о природе его причуды. Они видели, как он, одолев
лестницу, ступил на крышу, наклонился и, шаркая на каждом шаге, стал
взбираться по железному склону. Успокаивая дыхание, он подержался за печную
трубу. Затем шагнул за гребень крыши и исчез из их поля зрения.

Чтобы успокоить дыхание, он прислонился к печной трубе, и она тут же
выросла над ним, как крепостная башня. Вскинув голову, он смотрел на выступы
на ее вершине. Затем он шагнул за гребень. Железный склон уходил вниз. Перед
ним вырос глухой забор. Старик засомневался в успехе, но, к счастью, сила
еще сохранилась в его руках, и после нескольких неудачных попыток он все же
оседлал забор и осторожно, обдирая колени, сполз на другую сторону. Снова
открылась железная покатость, ведущая к ущелью водосточного желоба.
Вскоре он вошел в желоб.
"Зачем я иду? - думал он. - Ведь прошло столько лет. Он давно истлел, а
прах смыт дождями или развеян ветром...".
"Но ведь я снова уменьшился, - думал он. - Если бы его уже не было,
зачем мне удалось бы уменьшиться?..".
Жук был.
Он покоился на прежнем месте, и полусфера по-прежнему отливала
металлическим блеском, но теперь не золотисто-фиолетовым и не
смугло-розовым, а синевато-черным, и отражала приближавшуюся к ней фигурку с
седым венчиком волос.
- Ты помнишь меня? - спросил старик, подойдя и робко коснувшись
полированной поверхности, источающей спокойный холод. - Я мальчик из этого
дома. Внизу, под этой крышей, я жил с матерью и отцом. Их уж давно нет на
свете. А в доме... прости, нескромно, что я сам говорю об этом... Но следует
объяснить, почему дом сохранился - единственный из тех времен. И ты должен
знать, что это произошло благодаря тебе. Там, внизу, теперь музей. Я
протестовал против прижизненного музея, но они сказали, что я... извини...
да, что я прославил свой город, и им хочется, чтобы здесь был музей...
Старик устал от длительного монолога и замолчал. Молчал и жук. От него