"Иван Дроздов. Геннадий Шичко и его метод " - читать интересную книгу автора

Поговорили о новых формах лечения, о блокаде сердца.
- Блокаду мы знаем, - заявил Морозов. - Тут есть статистика.
- Знаете, а не делаете. Почему Углов может, а вы - нет?
- Блокаду делает не он один. Кстати, и у него в клинике операцией
овладели молодые врачи.
- Операцией? - Борис как огня боялся этого слова.
- Ну, не совсем она операция, скорее процедура, но... Сложная, требует
большой точности. Длинная кривая игла вводится в область сердца.
У Бориса по телу пробежал неприятный холодок.
- Своеобразный укол, - продолжал Морозов, - игла проходит вблизи
сосудов, нервных узлов - входит глубоко, и через нее изливается большая доза
новокаина, витаминов и других компонентов. Есть известная доля риска, но у
Федора Григорьевича Углова осложнений не отмечено. Шансы стопроцентные!
- Там еще Шичко есть, гипнотизер какой-то - о нем ничего не слышал?
- Нет, о Шичко не слышал, но вообще-то в силу убеждения, воздействия на
психику - верю. Если предлагают - сходи. Только без этого твоего вечного
скепсиса. Ты, Борис, извини, но когда речь идет о здоровье - скепсис плохой
советчик. Это я тебе как врач говорю.
В купе собралась теплая компания. Федор Иванович, главбух завода
кровельных материалов, ехавший из Рязани, выставил бутылку коньяка. Борис
сказал себе: "Ладно уж, в последний раз".
И только Николай Васильевич, лектор из общества "Знание", сидевший
напротив майора милиции, замахал руками:
- Нет, нет. Я не пью.
- Ну, это вы бросьте! Рюмочка коньяка еще никому не повредила. Я вот
лет тридцать употребляю, и... как видите...
- Вам на пользу, - Николай Васильевич с нескрываемой иронией оглядел
внушительную фигуру бухгалтера, - а меня увольте.
Бориса Качана словно бы кто толкнул в спину: он отпил глоток и поставил
стакан. Остальные осушили до дна.
- Мой сосед, видимо, культурнопитейщик, - сказал Николай Васильевич,
бросив на Качана укоризненный взгляд.
Все насторожились и повернулись к Борису.
- Как это? - спросил майор милиции.
- А так. Пьет по случаю, понемногу - признает пьянство как привычку,
норму поведения. Такие люди сами пьют редко, но другим не мешают. И никого
не осуждают. А если соберется теплая компания, то и они со всеми вместе, и
даже подзадорят - давай, мол, давай. Если бы из пьющих людей можно было
составить пирамиду, то в основании ее находились бы они, пьющие "культурно".
Своей примиренческой философией такие люди допускают самую возможность
винопития. Они как бы говорят: не в вине надо искать зло, а в тех, кто не
научился пить. А того не разумеют: рюмка тянет за собой вторую, третью.
Сегодня рюмка, завтра рюмка, а там, смотришь, человек уже в канаве.
- Ну, это как смотреть. А по мне, так пьющий в меру - идеальный
человек! Тактичный, деликатный - не ханжа.
- Да, не ханжа. Он потому и попивает, что боится ханжой прослыть. В
сущности, это капитулянтство. Знать пагубу алкогольной заразы для общества,
самих себя беречь от яда, а для близких своих, для общества палец о палец не
стукнуть...
Николай Васильевич говорил, а сам все время посматривал на Качана, он,