"Евгений Дрозд. Феникс" - читать интересную книгу автора

не скоро, а значит, и выспаться мне и всем остальным "галерникам" придется
тоже не скоро. Не раньше чем вернемся в Капустин Яр.
"Цандер" заложил пологий вираж, мы вышли из тени горного массива, и через
иллюминатор в каюту ворвались прямые лучи только-только взошедшего солнца.
Огонь спиртовки стал совсем невидимым, а на лице доктора резче
обозначились морщины, складки у рта и мешки под глазами.
"Да,- подумал я,- старику нелегко... Впрочем, кому сейчас легко?"
А вслух сказал:
- Извините, доктор, вы случайно Вараксу не видели?
Роберт Карлович со вздохом захлопнул чемоданчик и посмотрел наконец в мою
сторону. Даже при таком освещении было заметно, что глаза у него красные
от бессонницы.
- Я видел Вараксу, Геннадий Альгертович,- усталым голосом ответил он.-
Четверть часа назад Богдан Янович проследовал на смотровую площадку на
верхней палубе "Цандера", чтобы, по своему обыкновению, встретить рассвет
и позаниматься дыхательными упражнениями. Вы его там найдете, Геннадий
Альгертович...
- Спасибо, Роберт Карлович, извините,- проговорил я, аккуратно прикрывая
за собой дверь
Век живи - век учись. Оказывается, у Вараксы есть привычка встречать
рассвет, а я об этом даже не подозревал. А ведь он числится в моей
четверке "галерников"..
Смотровая палуба не герметизирована, и по ней гуляют ледяные сквозняки. Я
запахнул полы куртки и сглотнул слюну, чтобы выровнять давление. Богдан,
голый по пояс, стоял у широкого, во всю стену, смотрового окна и сквозь
поляроидные стекла мрачно созерцал огненный шар, висевший в фиолетовой
пустоте меж двух сверкающих, заснеженных пиков. Меня он не заметил. Я
кашлянул. Богдан вздрогнул и метнул в меня какой-то дикий взгляд. Впрочем,
лицо его тут же расслабилось.
- Чего тебе? - буркнул он.
- Капитан-психолог вызывает. В кают-компанию.
Варакса ответил не сразу. Казалось, его гложет какая-то неотвязная мысль.
Он бросил озабоченный взгляд в сторону Солнца, потупил взор, что-то
обдумывая, и лишь тогда ответил:
- Понял. Передай, что иду. Оденусь только...
По дороге в кают-компанию я все пытался представить себе набор хромосом,
породивший личность с таким здоровьем и такой внешностью. Фигура
древнегреческого атлета, смуглая, матовая кожа ямайского невольника-мулата
и профиль римского императора в сочетании с кельтскими глазами и
шевелюрой. Да и характер - напористость добивающегося взаимности Казановы
и кротость караибского флибустьера. Откуда бы это все в его родном Ивье?
Впрочем, мать его, кажется, не то ассирийка, не то азербайджанка - горячая
южная кровь, все такое...
В кают-компании был только капитан-психолог. Он глядел в иллюминатор, стоя
с заложенными за спину руками.
- Садитесь, Геннадий Альгертович, - сказал он. - А что Варакса?
- Сейчас будет, Евгений Дмитриевич.
- Что ж, подождем.
Он снова отвернулся к иллюминатору.
Я опустился на круглую табуретку-пуф, прислонился к стене и вытянул ноги.