"Евгений Дрозд. Клинок волколака" - читать интересную книгу автора

Какая нужда заставила князя прибегнуть к волхованию в канун Рождества,
осталось неведомым, но одно можно сказать наверняка - в Тмуторокань он не
направлялся, ибо к вечеру должен был успеть вернуться в стольный Полоцк.
Князь-волколак спешил и не оглядывался, а зря. Из густого ельника на
опустевшую поляну вышел брат Евстохий, медленно дошел по человечьим следам
до пня и остановился, глядя на рукоять ножа, на цепочку звериных следов,
идущих от пня, и сокрушенно качая головой. Затем вздохнул, осенил себя
знамением креста и, подняв очи горе, глядя в голубой просвет над верхушками
старых заснеженных елей, принялся творить молитву. Завершив, еще раз
перекрестился и, ухватившись за рукоятку обеими руками, с трудом - тверда
княжеская длань! - вытянул нож из пня. Уложил его на дно своей дорожной сумы
и отправился туда, где можно будет в тепле скоротать время до вечера.
Брат Евстохий так рассуждал: без ножа князь не сможет вернуть себе
человечье обличье, а если он не успеет превратиться в человека до Рождества,
то так навсегда и останется волком, поэтому к вечеру князь-волколак будет
гораздо сговорчивее. Обдумывая детали предстоящей беседы, чернец направлялся
к придорожной корчме Павилы, расположенной на левом берегу Двины. Негоже,
конечно, монаху обретаться в злачных местах, но до обители, к которой
Евстохий был приписан, идти долгонько, а в корчме можно еще и кое-какое
жертвование собрать - народ во хмелю добрым становится.


Глава 2. ПОЛДЕНЬ.

Корчма Павилы располагалась на бойком месте, где летом налаживали
паромную переправу. Со двора ее видны были стены нового полоцкого замка,
выстроенного на холме, на правом берегу, у самого слияния Двины и Полоты.
Удобное размещение - к городу близко, но все же на другом берегу, а стало
быть в стороне от княжеского догляда, - делали корчму популярной среди
самого разного люда.
Сегодня в жарко натопленной светлице было особенно людно. Хотя народ
еще не вполне привык к праздникам новой веры, но лишний повод пображничать
воспринимал с пониманием. В более светлой и просторной половине помещения
стояли лишь два длинных стола. За одним несколько княжеских дружинников
играли в зернь, попивая хмельной мед. За другим угощались зайчатиной и
жареными голубями купцы - смоленские и рижские. В половине для простого люда
столов было больше, стояли они теснее. Здесь мужики и ремесленные люди пили
пиво, брагу и зеленое вино, закусывая мочеными яблоками, квашеной капустой и
солеными огурцами. Было шумно.
Кладоискатель Галт, забившись в дальний угол, чувствовал себя одиноким
среди шумного скопа. Отдавшись мрачным мыслям, он экономными глотками
отписал пиво из жбана и временами отламывал небольшие кусочки от лежащего
перед ним маленького каравая хлеба. Год был несчастливый, в отличие от
предыдущих, когда богатые клады легко давались Галту и он мог позволить себе
жить на широкую ногу, ни о чем не задумываясь. Однако богатство ушло так же
легко, как и далось, как уходит вода сквозь пальцы, а годы веселой жизни
наложили на лицо Галта печать в виде морщин и мешков под глазами. Галт
поседел, лицом осунулся, телом погрузнел. Он угрюмо размышлял о
приближающейся старости, о том, что нет у него ни семьи, ни дома, ни друзей,
а всего-то есть, что поношенная одежонка, да фиал с папороть-кветкой. Даже