"Владимир Дроздов. Коля-воробей (авт.сб. "Над Миусом")" - читать интересную книгу автора

лет разлуки, мы с Колей снова оказались почти что соседями. И вскоре нам
представился случай повидаться.
Меня назначили в ком-иссию по приему выпускных экзаменов у курсантов
аэроклубов. Конечно, я попросился проверять аэроклуб того завода, на
котором сменным инженером трудился мой друг. И ноябрьским вечером приехал
в их заводской поселок.
Прежде всего я поспешил в аэроклуб. Надо было предупредить, что экзамен
будет завтра, и договориться о том, как он будет проходить.
Начальник аэроклуба пригласил меня остановиться у него на квартире. Но
мне так хотелось поскорее встретиться с Колей... Я сказал:
- Буду жить у друга.
Однако от поездки в город на аэроклубовской машине не стал
отказываться. Ведь шоферу, чтобы завтра утром доставить меня на аэродром,
нужно было знать, где живет Коля.
По счастью, мой друг был дома. И конечно, мы с ним проговорили допоздна.
А утром я взлетел с первы-м курсантом и вдруг явственно ощутил: что-то
меня раздражает невыносимо.
Только не сумел сразу сообразить, что именно. Вроде бы курсант делает
все правильно, по инструкции. Но как-то скучно. Насилу я догадался: мне
скорости не хватает! Мой-то "ишачок" летит в четыре раза быстрее!
А этот несчастный самолетик еле-еле высоту набирает, слишком тихо и
плавно разворачивается. И фигуры высшего пилотажа получаются у него
какие-то вялые, словно ребенок кашу ленится есть, по тарелке размазывает.
Я, конечно, понимал: нельзя оценивать курсанта по нормам военного
летчика-истребителя - несправедливо это будет. И конечно, постарался войти
в положение человека, чья машина летает вчетверо медленнее моей.
И отметки ставил со скидкой на их аэроклубовскую технику. А все-таки
раздражение во мне тлело.
И вот кончился короткий ноябрьский денек, отлетал я с курсантами.
Инструкторы собрались в кабинете начальника аэроклуба, пригласили и меня
туда. Ну, вижу: все они рады, что средний балл у курсантов получился выше
четырех, что, таким образом, неплохо оценены и сами воспитатели. Но как на
грех, я нечаянно в разговоре возьми да и пожалуйся: мне-истребителю-скучно
слишком медленно летать. Конечно, сам чувствую: бестактно у меня вышло -
им-то все время именно так и приходится. А слово вылетело-назад не
вернешь. Пытаюсь поправиться-мол, кто-то из летчиков нашей бригады
говорил, будто и на ПО-2 может получиться ранверсман. Если мотор новый и
хорошо тянет.
А в аэроклубе и слова такого не слышали-ранверсман. Ну, пришлось
объяснять: мол, делаешь полтора витка бочки-вращаешь самолет вокруг его
продольной оси в почти вертикальном полете. Только на половине второго
витка выходишь в обратную сторону без потери высоты. Эту фигуру
французские летчики придумали еще на заре авиации-ее название взято от
французского слова renversement, то есть опрокидывание.
Тут начальник аэроклуба вдруг спросил меня:
- Хотите завтра проверить это дело в зоне?
Я, конечно, говорю: хочу. А он еще добавил:
- Заодно и своего друга прихватите, устроим ему воздушное крещение.
Гражданская авиация тогда в зачатке находилась.
А на военном самолете покатать кого-нибудь вовсе невозможно. И конечно,