"Сергей Другаль. Дела небесные" - читать интересную книгу автора

вроде моих. А ступни на тридцать восьмой размер: по их меркам миниатюрная
нога. Талия тонкая, а пупок впуклый и, как говорили древние индийцы, вмещающий
две чашки розового масла. Кожа коричневая, расчесы только на ягодицах, но
струпьев нет. Вот все, что я успел рассмотреть, не то, чтобы в деталях, а так,
в общем.

Мужички подбежали не очень озабоченные, на меня уставились, на деву ноль
внимания, полагаю, раньше на нее уже насмотрелись. Птеродактиль лежит,
женщина, значит, лежит, а они на меня копья наставили. Нехорошо. Я им знаками
показываю - птеродактиля я уложил, деву спас. Смотрят: следов насилия на ящере
нет, и я, выходит, к этому не причастен, а насчет девы... стоило ли? Э, думаю,
сейчас я вам покажу. Переключил джефердар на иглу для очухивания после
обездвиживания, пальнул с грохотом и дымом - и ящер задвигался, защелкал
зубами. Обо мне забыли, кинулись колоть животное копьями. Закололи и на меня с
почтением поглядывать стали, ибо убить - ума не надо, а вот оживить...

А дева лежит, живая, но обездвиженная. Взяли ее на закорки, пошли в лагерь
и меня пригласили.

Мое появление особенного переполоха не вызвало. Подходили, оглаживали
скафандр, трогали вещи, не делая попыток присвоения. Я бы сказал,
дружелюбно-равнодушные люди. Когда я пошел за оставленным рюкзаком, меня легко
отпустили. Я принес барахлишко и решил пожить здесь немного. Тем более, что
спасенная дева пригласила меня осматривать пещеру.

Как они тут живут, подумал я. Лежат охапки плохо просушенной травы, шкуры
со свалявшейся шерстью, пахнет какой-то дрянью, сыро и гнусно. Чадят маленькие
костры, не для обогрева, для освещения, ибо вход в пещеру - только одному
протиснуться. И с потолка капает. Но, видимо, жили: заходили женщины, забегали
пузатые детишки, подкладывали ветки в костерики, а у меня для них ничего с
собой не было... Впрочем, в самые темные закоулки пещеры никто не заходил.

Когда кончили осмотр, снаружи меня уже ждали. Спасенная дева ушла к
костру, сильно жестикулируя что-то говорила, а вокруг сидели нимзияне-мужики,
цокали языками, ахали в нужных местах и хлопали себя по животам. Спасенная
буквально разорялась, тыча в меня растопыренной дланью. Видимо, совместный
осмотр пещеры никак не улучшил ее характера. Женщины толпились в отдалении и,
судя по их загнанному виду, были весьма далеки от мыслей об эмансипации.
Ничего, подумал я, дождутся матриархата - они свое возьмут. А спасенная корила
мужиков, что они прошляпили птеродактиля, дескать, меньше в носу ковырять
надо, а больше следить за небом и лесом. А то от этих мужиков никакого толка,
а женщина и за детьми смотрит и еду готовит, да еще в деле спасения должна
полагаться на какого-то подозрительного типа, и откуда он взялся, и почему
весь в тонких шкурах неизвестного зверя? И неплохо, дескать, было бы его
раздеть, а шкуру ей отдать. Мужики стали хмурыми: раздеть - это правильно, но
с какой стати шкуру ей? Пусть спасибо скажет, что жива осталась, а то еще и
шкуру.

Они пасмурно поглядывали на меня, потом вождь, самый пузатый всегда вождь,
сделал попытку стянуть с меня куртку. Гм... Его так быстро вытащили из костра,