"Сергей Другаль. Дела небесные" - читать интересную книгу автора

что он по-настоящему и обгореть не успел, только задымилась шерсть в районе
копчика. А я с корнем выдрал ближайшую осину или, может, местный дубок и издал
вопль, усиленный мегафоном, тоже скрытым в воротнике. Вопль получился - ого!
Они так и полегли, а в кустах кто-то охнул от неожиданности. Вообще, когда
тайно сидишь в кустах, надо быть ко всему готовым. Спасенная дева иссякла. Все
долго молчали, и тут включился мой кибертолмач, работающий также в диалоговом
режиме.

- Если меня не трогать и не давить на самолюбие, то со мной можно ладить,
- сказал я, и толмач перевел это тремя словами. - Птеродактиля и других
кусачих я не боюсь. А вон там в кустах лежит зверюга, так это я ее уложил
голосом...

А что? Объяснять им про звездолет, что я с другой планеты? Не поймут. При
контактах контактирующий должен приспосабливаться к уровню контактируемого, а
не переть на рожон со своей эрудицией. Говорить доступно, словно ты на ученом
симпозиуме разъясняешь ведущим дубарям, чем шпонка от втулки отличается.

Я пошел в кусты, и представьте, там, закатив глаза и крестом сложивши
когтистые лапы, в глубоком обмороке лежал бычок. Его-то я и обозвал зверюгой.
Покрытые толстой мозолистой кожей и редкой шерстью бока его слегка вздымались,
возле хвоста пульсировала жилка. Было видно, что он оклемывается, и я этому
порадовался. Когда кто-нибудь в шоке, то главное - его не беспокоить. Я смочил
бычку ноздри жидкостью из фляги и оставил лежать. А аборигенам сказал, что это
моя личная добыча, неприкосновенная для других. Если подумать, то
действительно, он целый день втихую топал за мной, на что-то надеялся, чего-то
хотел, а теперь я его отдам на съедение? Кто бы меня понял? Зато теперь не
только капитан, теперь и я бычка удостоился.

У костра в кругу мужчин все еще сидела как равная спасенная мною дева,
жевала сладкий кусок и негромко шпыняла мужиков за отсутствие мужественности,
за нерешительность, за неумение прижать к ногтю безволосого мозгляка в тонко
выделанной шкуре. Это все мне на ухо наговорил толмач. Безволосый мозгляк -
это, значит, я. Они отмалчивались. Вождь изредка потирал нижнюю часть
поясницы, на коей созревал синий инфильтрат. Тут спасенная дева, сказав, что
ее зовут Нуи, позвала меня к костру. Я отрезал самый смачный кусок мяса,
посолил и на кончике ножа в знак примирения протянул вождю. Вождь взял кусок,
попробовал и расплылся в невозможной улыбке. Но мой нож ему еще больше
понравился. Ладно, думаю, отдам, у меня запасной есть. Он так и впился в
рукоятку двумя руками и сказал:

- Ешечит бзон усыгуса твенти!

Кибертолмач мне перевел: "О, великий воин, разлука с которым непереносима,
красота которого неописуема, сила которого неодолима, а живот благоухает,
который ногой может переломить хребет большого санрака, а криком через ноздрю
сокрушить любого зверя и сразить неведомо как летучего рымла..."

Вот это да, подумал я, вот это язык. Всего четыре слова, а сколько смысла!
И какого смысла!