"Морис Дрюон. Александр Великий или Книга о Боге " - читать интересную книгу автора

Он был не воздержан в удовольствиях, разговорчив, а после третьего
бокала превращался в горлопана, играл так, словно родился с игральными
костями в руках, и позволял себе такие излишества в отношении женщин, что
все это вскоре превратилось в притчу во языцех. Ни одна из тех, что,
попавшись ему на глаза, приоткрывала стройную ножку, гибкую талию, крепкую
грудь, не избегала преследований этого охотника, однако стоило ей лишь
немного пококетничать, как он сам становился ее добычей. Те, кого он
когда-либо заманивал в укромные места, те, что говорили ему: "Да оставь меня
в покое, все женщины одинаковы, когда гаснет светильник", - хорошо это
знали, потому что, на самом деле, все женщины для него были одинаковы, но он
никогда не хотел признать за собой это очевидное свойство своей натуры и
всегда ожидал от удовлетворения своего желания какого-то иного удовольствия,
нежели то, которое получал.
Он любил все, что было связано с Афинами, мечтал, чтобы его принимали
за афинянина. Он пытался подражать аттическим нравам, говорить на тамошнем
наречии, отличном от македонского, следовать тамошней моде, но, поскольку он
не был способен к систематическому самообразованию и не мог себя к этому
принудить, то не питал по отношению к себе иллюзий и злился, заметив у
афинянина взгляд, оценивающий его по достоинству: "Пройдоха, но мужлан".
Всем лучшим в своем воспитании он был обязан годам, проведенным в Фивах
в качестве заложника, и потому, желая походить на афинянина, он на самом
деле вел себя как беотиец.
Войско было постоянной его заботой. Лишь только став регентом, по
образцу знаменитой фиванской фаланги он создал македонскую фалангу шириной в
десять - шестнадцать, рядов: воины первых рядов были вооружены короткими
копьями, в то время как воины четвертого ряда держали копья в четырнадцать
или даже тридцать шагов длиной, которые клали на плечи впередистоящих,
выставляя навстречу врагу заградительный частокол. Именно эта фаланга
снискала Филиппу победы.
В первые дни своего властвования он создал по этому подобию войско
численностью в десять тысяч человек, которое применил сначала против
соплеменников своей матери, истребив из них семь тысяч и окончательно изгнав
остальных в горы Линкестиды.
Пять претендентов на престол выступили с войсками, чтобы оспорить его
право на венец. Филипп, признавший своего малолетнего племянника царем лишь
для того, чтобы утвердиться у власти, обратил в бегство троих претендентов,
умертвил четвертого и наголову разбил войска пятого. Он имел власть и армию,
и теперь нуждался в золоте, чтобы содержать армию и сохранить власть. Тогда
он захватил золотые копи на горе Пангее, бывшей частью афинских колоний и,
принеся извинения афинянам, заверил их, что действовал таким образом лишь
для того, чтобы лучше исполнить свой союзнический долг; однако эти копи он
оставил за собой и так их использовал, что македонские золотые монеты с его
профилем распространились по всей Греции, а затем и в более далеких странах,
вплоть до западного побережья Великого океана.
Таким образом, у него было все, что нужно, и теперь ему недоставало
лишь согласия богов, без которого нельзя рассчитывать на долговременное
согласие народов. А народы, находившиеся во власти сильной державной руки,
проявляли нетерпение и, поскольку память людская недолговечна, стали
осуждать своих господ за те поступки, которые раньше приветствовали.
Филипп избавил Македонию от преступлений Эвридики и от набегов