"Владимир Николаевич Дружинин. Кто сказал, что я убит? " - читать интересную книгу автора

горам. Одного солдата забинтовали и уложили на носилки.
Теперь вы знаете, кто сказал, что я убит.
Слух о моей смерти распространился быстро.
Многим рассказал Селим. Вы видели его. На пути сюда, к заставе, вы, без
сомнения, остановили машину у водопада, полюбовались на него и зашли в
чайхану. Так ведь? Значит, вы запомнили Селима. Каждого посетителя он
встречает шуткой или каким-либо сообщением из местной жизни.
В том, что я убит, сомнений у него не было. Мимо самых окон чайханы
пронесли неподвижное тело, накрытое плащ-палаткой. Селим выбежал из-за
стойки, и ему сказали коротко и ясно: убит капитан Новиков. Сами понимаете,
новость незаурядная. Селиму хватило ее на неделю, если не больше. С утра до
вечера он не переставая жалел меня: вот-де как жестока судьба к капитану! В
скольких переделках был здесь, на границе, а тут погиб от пули бандита...
Теперь я, стало быть, жив только для тех, кто назначен мне для связи, и
еще для небольшого числа лиц. Для всех остальных - Новиков убит, убит в
стычке с бандитами. А я - Трофимов, бывший продавец универмага, растратчик,
удравший от суда.
На мне куртка полувоенного покроя, старая железнодорожная фуражка без
кокарды. В вещевом мешке - ватник, консервы, сухари и карта.
Сейчас вам все ясно. Так ведь?
Но, может быть, вы хотите спросить: неужели нет более простого способа
расправиться с кучкой уголовников? Такие сомнения высказывались на совещании
у полковника. Есть люди, как-то чурающиеся всего непривычного. Между тем
полковник очень хорошо доказал это офицерам. Нам противостоит не простая
шайка воров. Движет ею чья-то опытная рука. Лучшие наши собаки плохо брали
след, а то и совсем не брали. За кордоном то и дело раздавались странные,
регулярно повторявшиеся выстрелы, - похоже, там ждали кого-то с нашей
стороны, указывали направление. Вообще многое намекало на то, что шайка
намерена прорваться за границу.
Вскоре ко мне присоединился лейтенант Корочка, долговязый и нескладный
в своем рыжем ворсистом полупальто, слишком широком в плечах. Тощую шею его
обматывал пестрый щегольский шарф. Теперь Корочка - беглый растратчик
Вальковский, бывший продавец сельпо.
Как сейчас помню шалаш в глубине леса, сложенный наспех, на одну ночь,
из веток вяза, чинара, дикого граната. Мы сидим, по-восточному скрестив
ноги, так как размеры шалаша не позволяют их вытянуть. Перед нами
развернутая карта, усатый жук ползет по ней, пересекая коричневые хребты и
зеленые сгустки между ними, обозначающие лес. Лес, лес, лес... Только три
кружочка, три маленьких селения в этом обширном зеленом царстве.
Единственная дорога соединяет их и тянется на север, к районному центру
Хопи.
Холод и сырость лезут в рукава, за ворот. Я достаю из вещевого мешка
фляжку.
- Выпьем за умных мужиков, - объявляет вдруг Корочка и, ухмыляясь,
глядит в стаканчик.
- Это кто же такие? - спросил я.
- Мы, - молвил он и осушил стаканчик. - Надо думать, мы, Диомид.
Отвечал он на последний вопрос всегда по-разному и часто с юмором, -
таков был ритуал тоста, перенятого Корочкой от кого-то из старших. Он был
молод и старался походить на старых рубак.