"Юрий Дружников. Виза в позавчера (Роман в рассказах)" - читать интересную книгу автора

и принялась безжалостно отдирать огромные ветки с ярко-фиолетовыми цветами.
Немцы поставили вещи на землю, растерянно оглядываясь, ждали. Солнце стояло
высоко, и грозди сирени от жары поникли, сжались.
- Не помогли пятицветники,- сказала вдруг мать.
Каждый день Олег с Люськой лазили между ветками, выискивая редкие
цветки с пятью лепестками. Цветков-звездочек находили много. Найдя, Люська
хихикала, а почему, Олег не понимал. Она клала цветок между ладонями и
что-то шептала. Олег относил пятицветники матери. Мать всегда радовалась,
говорила:
- Этот на счастье! И этот...
- Берите, во, чо там...- бурчала Паша, наваливая на мать огромный
букетище.- Все одно - погибнет таперича сирень-то. Парней таперя в армию
позабирают, хто ж девкам будеть ветки с такой высоты ломать? Сирень, коли не
ломать, чахнеть. Как баба неломанная. Ломать их надо, сирень и баб, когда
цветуть. А неломанные чахнуть. Тоскують они по рукам!
- Чего ж тогда рвать не разрешала?- спросила мать безо всякого
любопытства.
- Ох, сердешные!- всплеснула руками Паша.- Не разрешала? Злая была,
что они тискаются, а я бобыляй. И потом... Это ж когда было-то? Еще до
войны. А таперя... Как же ж вам будет-то? Ведь вы ж немцы, то есть таперя
наши враги...
- Но это просто фамилия такая!
- У-у-у! Это еще хужее. Всем видать, как бельмо на носу. Ну, уж как
будет-то... Накося вот, держи!
Паша вывалила второй огромный букет в руки Олегу. Он растерянно
обхватил одной рукой сирень, другой прижимал к животу обмотанную полотенцем
скрипку. Гуськом они затопали по тропинке в сторону станции.
Пройдя несколько шагов, Олег обернулся. Паша стояла к ним спиной и
яростно ломала ветки, одну за другой.
Жих! Жих! Ж-жж-ииииииииии-ых!..
Она с остервенением швыряла их на землю, топтала ногами и выговаривала
слова, которые Олег и позже, став взрослым, старался не употреблять при
женщинах.


СОЛИСТ БЕЗ СКРИПКИ

Перед тем как надеть на Олега новую темно-синюю матроску с белым
парусником на груди, мать долго терла сына мочалкой, стригла ногти на руках
и на ногах.
- А на ногах зачем?- спросил он.- Ведь никто не увидит.
- На всякий случай,- объяснила она.
Мать ощупывала ему руки так, словно он родился с девятью пальцами или
только что упал на камни и ободрал до крови ладони. Но все у него было пока
что цело. Люська между тем хихикала. Она вообще не верила в человеческие
таланты - ни в свой, ни в чужие.
Родители наряжались, будто шли в театр. Отец облачился в выходной синий
костюм и завязал темно-красный галстук с косыми синими и белыми полосками,
который явно душил его. Мать надела черное платье с кружевным воротником (в
нем она Олегу с отцом очень нравилась) и свои единственные парадные туфли на