"Юрий Дружников. Ангелы на кончике иглы (Роман)" - читать интересную книгу автора

области 15 февраля 1962 г.
Прописан постоянно: Москва, ул. Плющиха, д. 19, кв. 3. Телефона нет.


ВЗЛЕТ И ПАДЕНИЕ ЛЕХИ ДВОЕНИНОВА

Никанор Двоенинов возвратился с войны в деревню первым из немногих
односельчан, которые вообще вернулись. Произошло это накануне Дня Победы.
Село вывалило на улицу, когда шагал он, бренча медалями, в гору к своей
слободке, поглаживая раненое бедро. Ушел он мальчишкой, а сделался
облыселым, хотя особенно его война не повредила. Повалялся в госпитале
недолго, с легоньким ранением без опаски для жизни. То ли облыселость
настала от постоянного страха, то ли волосы сопрели под зимней шапкой,
которую три года не снимал.
Весь день допоздна из соседней деревни Падиково, где у Никанора
пол-улицы родни, шли его, живого, потрогать. Попросили показать рану.
Спустил Никанор галифе, оставшись в пропитанных потом синих трусах. И вдруг
соседская Клавка бросилась на колени, зарыдала и, обняв Никанора за ногу,
стала покрывать поцелуями рассеченное шрамом бедро. Еле Клавку оттащили и
заставили выпить ледяной родниковой воды.
Но все равно в тот же вечер Никанора, обалделого от собственной
радости, всеобщего внимания и самогона, Клавка на себе женила. В застолье
она исхитрилась оказаться с ним рядом и уж не отходила ни на ступню. То и
дело Клавдия как бы невзначай к бедру его прикасалась. Она смотрела на него
влажными преданными глазами, а стоило ему слово сказать, закатывалась от
смеха. Созрела Клавка давно и, когда возможность открывалась, гуляла в лесу
со случайными чужими. Но по абсолютному отсутствию в Аносине мужиков
последний период длительно пребывала на полной диете и потому была сильно
активная.
Никаноровские старики, дождавшись сына, на радостях померли с
интервалом в три месяца, оставив молодым гнилую хату под соломой. Никанор с
Клавкой сами сруб перебрали. А ровно через девять месяцев, день в день,
родила Клавдия сына. Как они его выходили, бледненького да рахитичного,
одному Богу известно. В колхозе не платили ни деньгой, ни картошкой,
заставляли вкалывать за электричество. Если не выйдешь с косой в поле,
срежут провода на столбе, и сиди впотьмах.
Клавка таскалась за две версты по святую воду из монастырского родника
и в ней Лешеньку купала. Сам-то Аносинский девичий монастырь свели под
колхозный гараж - в нем заросли бурьяном две полуторки, не взятые на войну
в силу пенсионного возраста. Иконы из монастыря разворовали. Часть разбитого
иконостаса укрыла у себя в доме Клавкина мать Агафья, числившаяся до
разорения монастыря старшей в нем нищенкой.
- Бога давно нету, - разъяснял им Никанор. - Газеты надо читать!
Клавдия верила только своим желаниям и мужика никогда не слушалась. Бог
ей понадобился, чтобы сына спасти, и Клавка зачастила в избу к матери, рядом
с ней на коленях молилась.
Над монастырскими воротами, неподалеку от двоениновского дома, поверх
надвратной иконы Богоматери прибит был подковными гвоздями выцветший портрет
генералиссимуса в обрамлении кладбищенских бумажных цветов. Старики в
Аносине уверяли, что это для конспирации, и продолжали перед воротами