"Юрий Дружников. Тайна погоста в Ручьях" - читать интересную книгу автора

Хлебникова можно сохранить только одним путем, представив его борцом за
пролетарское дело. Так Степанов и писал: произведения "выражают
непоколебимую веру Хлебникова в правоту революции". Как-то, давно еще, я
спросил одного старого писателя-сидельца: "Зачем добровольно кричали "Слава
Сталину!" даже в лагерях? Зека ответил: "Видите ли, тогда это было, как,
проходя возле церкви, перекреститься".
"Хлебников без колебаний связал свою судьбу с революцией, она стала
основной темой, главным содержанием его творчества", -- декларировал
Степанов. Сегодня к такого рода пассажам становишься терпимее. Ведь с этим
заведомо пошлым гарниром удавалось публиковать многие экзерсисы, хотя,
конечно, далеко не все и не всегда. Например, Степанов пересказывает
Хлебникова, у которого "вслед за войной идут ее спутники -- голод, разруха,
сыпняк". Под соусом Первой мировой войны это проходит. Но у Хлебникова-то
другая война, конечно же, гражданская. Кто ее развязал? Разве не ясно
читателю, что голод, разруху, сыпняк породили большевики?
Хлебников был слабостью Степанова. В трудное для литературы время он
сохранял часть хлебниковского архива. Будучи его студентом, я бывал у
профессора Степанова дома. Его слегка дебильный сын Леша у нас учился. Жили
они на Хорошевском шоссе, на углу Беговой. Квартира без пустых стен: в
коридорах, на кухне, даже в уборной полки с книгами с полу до потолка. Книга
Степанова о Хлебникове, которую он писал чуть ли не всю жизнь, вышла после
смерти Степанова в катастрофически урезанном виде (редактор М.П.Еремин), и
не знаю, сохранилась ли рукопись.
Пытались пошить на пользу социализма и "новую мифологию" Хлебникова, и
его самого. Подчеркивалось, к примеру, осуждение Хлебниковым западной
цивилизации и прославление провиденциальной роли России, объединяющей Запад
и Восток. Многократно писалось, что поэт предсказал крупные успехи советской
власти в 22-м году, когда начался НЭП. Но успехи эти не коснулись самого
Хлебникова.
В официальной краеведческой литературе, как водится, стали подправлять
образ поэта: оказывается, он приехал в деревню с просветительской миссией --
работать учителем, а умер в больнице под надзором врачей. В другом сочинении
миф об отеческой заботе советского государства зазвучал еще более весомо:
"Всевозможные меры, предпринятые А.В.Луначарским и друзьями поэта, не смогли
спасти больного".


"Каменная баба"

Как-то позабылось, что культ смерти пришел в Россию с большевиками: "И
как один умрем в борьбе за это". Восхитительная задача, но если все умрут,
кто будет жить в светлом завтра? Тем не менее Ленин приказал сделать так,
чтобы часы на Спасской башне регулярно играли похоронный марш, и ежедневно
выходил под этот марш на прогулку вокруг могилы Инессы Арманд, которую
почему-то положили в яму вместе с восторженным американцем Джоном Ридом.
Может быть, чтобы Крупская не ревновала?
Новая власть быстро выяснила, что мертвыми легче манипулировать. Ленин
не предполагал, что его бренное тело не будут хоронить вообще, а выпотрошив
внутренности, станут периодически наводить марафет и переодевать, чтобы
вождь продолжал работать на новую власть. Началась кампания по уничтожению