"Юрий Дружников. Лишний персонаж в водевиле (Микророман)" - читать интересную книгу автора

- Что ж мне с хромым-то делать? - перебил он ее.
- Возьми его, Поля, - сказал голос жены. - Не велик риск.
Странно, что ни он сам, ни даже ясновидящая жена, не оставлявшая его
без советов и после смерти, не предвидели, что Радик, того не ведая, втянет
Ипполита Акимыча в водоворот.
Для хромого пришлось переделывать в водевиле все так ловко придуманные
мизансцены, чтобы Радик меньше ходил по сцене, сидел или стоял, когда
раздвигался занавес. Это был режиссерский эксперимент с заранее заданным
условием: одно действующее лицо привязано к стулу. Все приходилось делать
незаметно.
Ипполит Акимыч боялся резким словом или слишком жестким требованием
обидеть юношу. Он понимал, что иногда приносит ему в жертву остальных, но
шел на это. Чуткость у труппы обострилась. Радик все воспринимал нервно,
даже мелкие замечания. Краснел, дулся и повторял сцену еще хуже. Его никак
не удавалось отучить от излишней патетики.
Вечерами режиссер вслух обсуждал с отсутствующей Верой репетиции.
Актерские способности у Радика не подтверждались. Конечно, Завадский был
прав, когда заметил, что актер - это человек, который говорит чужие слова
не своим голосом. Но ведь и для этого нужен дар. Почему неспособный человек
так фанатично рвался играть? Даже Вера ответить не могла.


3.

Народ в метро к ночи убывал. Поезда шли реже. Ипполит Акимыч все еще
недружелюбно смотрел на сидевшего рядом с ним молодого человека, осознавая
тем не менее, что сердится на него несправедливо. Как твердят французы,
cherchez la femme. Ищите женщину. Ищите и обрящете.
- Как живешь, Радик?
- Знаете, кто такой зануда? - вопросом на вопрос ответил тот. -
Человек, которого спрашивают, как живешь, и он начинает объяснять...
Заканчиваю третий курс мехмата.
- Постой-ка! Ты ж должен быть на втором?
- Я перескочил... Зря я тогда студию бросил.
- Без сцены скучаешь? - изумился Ипполит Акимыч. - Но не театр ведь
тебя ко мне привел!
Уши у Радика порозовели. Он опустил голову и стал внимательно
разглядывать под ногами затоптанный конфетный фантик.
Перед Ипполитом Акимычем возникла юная леди с алмазными голубыми
глазами и кукольными ресницами. Жизнерадостная, легкая, пропорциональная.
Бог дал грацию, походку, от которой у прохожих дух перехватывать должно.
Неотразимая. При этом уверенная в себе, упрямая, вздорная, с адским
характером, да что там - стерва. И, по теории покойной Веры, вздорная и
вредная именно оттого, что красива. Можно сказать, безнаказанно хороша. К
тому же отец ее был крупным начальником во Внешторге и постоянно шарил по
заграничным сусекам. Сослуживцы баловали его и конечно же его дочь
подарками. Одевали ее родители на зависть всем. Вот уж в кобылицу корм. В
старинном водевиле, который они ставили, Мальвина играла крепостную девку. У
французского аристократа с ней возникает в России непредусмотренный его
интуристовским планом роман. Мальвина себе цену знала. На замечания не