"Владимир Дрыжак. Всевышний Сидоров" - читать интересную книгу автора

То есть в этот момент наш Сидоров стал совершенно похож
на белого человека, а его мысли потекли спокойно и плавно. В
рассуждении "чего бы такое изделать" Сидоров провел минут
пятнадцать, после чего решил для начала погонять одну из
конфигураций в программе, реализующей игру Конвэя "Жизнь".
Что такое игра Конвэя? О! это презабавная вещь и простая,
как сама жизнь. Пусть в Вашем распоряжении, читатель,
имеется лист бумаги в клетку - это поле "жизни".
Первоначально на нем ставится произвольное количество
крестиков (или ноликов) в произвольных местах - это
"начальная популяция". Далее начинается "эволюция". Каждое
очередное "поколение" крестиков образуется из предыдущего по
следующим нехитрым правилам. Если какой либо квадратик,
содержащий крестик, имеет не меньше двух и не больше трех
соседей (а всего их восемь), содержащих крестики, то крестик
в этом квадратике останется цел и невредим и перейдет в
следующее "поколение". Иначе - исчезнет. Но зато, если
квадратик пуст и имеет в соседях ровно три крестика, то в
следующем "поколении" в нем "родится" крестик.
Вот, собственно, и все.
Программу, которая реализовала этот простой алгоритм и
высвечивала на экране монитора последовательную смену
поколений химерической псевдожизни в красках, Сидоров
изготовил лично месяца за три до описываемого момента, и с
тех нор, "в минута скорби и печали", частенько наблюдал за
сменой бесчисленных конфигураций. Иногда эволюции
заканчивались унылым запустением на экране, но чаще всего на
нем оставалась целая куча застывших конфигураций,
неспособных к дальнейшему развитию. И только в редких
случаях дело кончалось тем, что разбухшая "популяция"
съедала весь наличный ресурс площади экрана и корчилась на
нем без цели и смысла, символизируя суетность жизни и
бренность бытия.
Так случилось и на этот раз. Популяция стремительно
разрослась, заполнила экран и утратила очертания.
"Каша, - подумал Сидоров с отвращением. - Первичный
бульон. Надо бы..." Но тут какой-то странный импульс ударил
ему в голову. Вероятно, это было озарение. Сидоров вспомнил
ту самую статью...
"Именно каша, - мысленно воскликнул он. - А надо -
первичный бульон!"
С этого дня Сидоров потерял сон. Проблемы алгоритмизации
процесса оконтуривания предполагаемых нефте- и газоносных
провинций по данным сейсмо- и электроразведки утратили
всякую привлекательность. Данные разведочного бурения также
отошли на второй план. Вся мощь интеллекта Сидорова отныне
сосредоточилась в одном направлении. Он искал информационный
эквивалент той сущности, которая в биохимии обозначалась
понятием "первичный бульон". Пришлось ознакомиться с
последними достижениями молекулярной биологии. Очень скоро