"Владимир Дрыжак. Всевышний Сидоров" - читать интересную книгу автора

стало ясно, что попытка моделировать даже не организм, а
просто живую клетку на молекулярном уровне - занятие
бесперспективное. Для этого у Сидорова, вопервых, не хватает
образования, во-вторых, не хватит жизни и сотни Сидоровых, а
в-третьих, не хватит вычислительных мощностей. Ни сейчас, ни
в обозримой перспективе. А еще точнее - ни в какой
перспективе. Ибо моделью жизни может быть только она сама.
Сидоров почитал фон Неймана и обнаружил у него разумную
постановку задачи. Для начала он решил найти простейшую
информационную структуру, способную к самовоспроизведению и
имеющую потенции к развитию на функциональном уровне.
Самое главное, до чего Сидоров дошел своим умом без
всяких первоисточников, - надо сконструировать среду.
Наблюдение за эволюцией "популяций" в игре Конвэя натолкнули
его на мысль, что в замкнутой системе развитие невозможно.
Ничего, кроме энтропии, в замкнутой системе расти не может.
Нужны внешние воздействия - потоки энергии и вещества, а
точнее, их информационные эквиваленты. Эти эквиваленты не
могут и не должны порождаться чисто случайными процессами,
нужны аналоги законов природы. И законы эти...
До законов, увы, дело доило не скоро. Ибо голову Сидорова
посетила вторая по очереди, но первая по значению мысль.
Мысль эта была так удивительна и настолько выходила за рамки
здравого смысла, что за всю историю человечества ее
согласился принять всерьез еще только один индивидуум. Позже
эта история вызвала большой общественный резонанс, а сама
мысль привела к очень серьезным последствиям. Помните?
"И сказал Бог: да будет свет. И стал cвет. И отделил Бог
свет от тьмы".
"И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделит
она воду от воды, которая над твердью".
И наконец:
"И сотворил Бог человека по образу своему".
Мысль, таким образом, проста: нужно последовательно
отделять сущности одну от другой и так же последовательно
творить то, что ты считаешь нужным.
"Чушь все это собачья!" - подумал Сидоров первоначально.
Автор честно признается, что ему, воспитанному в
"сплошной лихорадке буден", патетический стиль изложения не
слишком близок. Поэтому он и затолкал в текст, эту убогую
сентенцию, не несущую никакой семантической нагрузки, но
вырвавшуюся из подсознания Сидорова непосредственно после
того, как в его голове родилась вторая по очереди, но первая
но значению мысль.
"А почему, собственно, чушь?", - подумал Сидоров спустя
некоторое время.
Действительно, пусть даже никакого первого мыслителя не
было, пусть все началось с первичного бульона, который
квасился в первобытном океане, пока, наконец, дело дошло до
появления нас с вами, любезный читатель. Но кто мог помешать