"Дафна Дю Морье. Прорыв" - читать интересную книгу автора

обеим только что исполнилось пять лет.
Я стал неловко извиняться, но был прерван приходом девочки. Она уже не
обращала внимания на мои брезентовые туфли. Подойдя ко мне, она положила
руку на колено и объявила:
- Цербер уже дома. Мак хочет, чтобы и вы с Кеном возвращались.
- Спасибо, - ответил я.
По дороге обратно, пока мы шли сквозь заросли вереска и срезали путь
через болото, я поинтересовался у Кена, всегда ли сигналы "Харона"
воздействуют так, как я только что наблюдал - всегда ли они пробуждают
спящее сознание ребенка.
- Да, - ответил он. - Но мы не знаем, почему. Робби думает, что
ультракороткие волны вообще имеют целебные свойства, но Мак с этим не
согласен. Он считает, что сигналы устанавливают связь между Ники и тем, что
он называет Шестой Силой, а у девочки она стала вдвое интенсивнее после
смерти сестры-близнеца.
Кен рассуждал об этих невероятных теориях, как о самых обыкновенных
вещах.
- Так вы полагаете, - спросил я, - что когда девочка принимает сигнал,
ее сестра как бы воскресает?
Юноша рассмеялся. Он шел так быстро, что я едва поспевал за ним.
- Вампирчики и привиденьица, - хмыкнул он. - Бог мой, конечно же, нет.
От бедной Пенни не осталось ничего, кроме энергии, которая все еще как-то
привязана к ее живой сестре. Вот почему Ники - такая ценная морская свинка,
- он посмотрел на меня и улыбнулся. - Когда я уйду, Мак хочет перехватить и
мою энергию. Не спрашивайте как, - я не знаю. Но я не против - пусть
попробует.
Мы продолжали шагать. Прокисший запах стоялой воды поднимался из болот
вокруг нас. Ветер усиливался и клонил тростник к земле. Впереди на фоне
багровеющего неба неясно чернела башня Саксмира.
В следующие несколько дней к моему большому удовольствию мне поручили
заниматься блоком воспроизведения речи: загружать записями с пленок и потом
программировать. Мы часто выполняли такую работу и в АЭЛ, но у этой машины
словарный запас оказался намного обширнее. Сначала мы записали позывные
"Говорит ``Харон''", потом последовала серия цифр и, наконец, программа
вопросов. Большинство из них оказались совсем простыми: "Хорошо ли вы себя
чувствуете?", "Не беспокоит ли вас что-нибудь?" Далее последовали
утверждения: "Сейчас вы не с нами. Вы в Тирлволле два года назад". И,
наконец - команда: "Расскажите, что вы сейчас видите". Мне досталась наладка
системы речи, а с программированием возился Мак. Многие вопросы казались мне
нелепыми, и я гадал, какой смысл вкладывал в них мой новый шеф.
В пятницу Мак распорядился, чтобы я подготовил "Харона" к следующему
утру, а Робби и Кен были вызваны к 11 часам. Мак сам решил управлять
машиной, мне же поручил вести наблюдение. Я думал, что насмотрелся в
Саксмире достаточно, и полагал, что отнесусь спокойно к предстоящему опыту.
Но вышло совсем не так. Я расположился с приборами в лаборатории, Кен занял
место на операционном столе.
- Все в порядке, - подмигнул он мне. - Робби не собирается меня
вскрывать.
Над его головой установили микрофон и провода протянули к "Харону-1".
Желтый сигнал "Ждите команды" горел на стене. Внезапно он сменился красным,