"Дафна Дю Морье. Прорыв" - читать интересную книгу автора

а потом, конечно, все забывают, - он помолчал, испытующе глядя на меня, как
только что смотрел Робби. - В конце концов у Кена неизбежно наступит кома, и
тогда только с помощью девочки мы сможем поддерживать с ним связь. А теперь
берите машину и поезжайте в Тирлволл за выпивкой, - он повернулся и вышел,
непробиваемый, невозмутимый, - благожелательный хищник.
В Тирлволл я не поехал, а направился через дюны к морю. В этот день оно
было неспокойным. Пенящиеся серые волны образовывали глубокие впадины,
прежде чем с ревом разбиться о камни. В нескольких милях от меня, на берегу,
курсанты американского летного корпуса разучивали сигналы на горне, и
пронзительные диссонирующие звуки долетали ко мне по ветру. Внезапно, без
всякой причины, в голове возникла полузабытая строка из американского
спиричуэла, которая повторялась и повторялась вновь:
Он целый мир сжимал в своей руке...
Он целый мир сжимал в своей руке...

x x x
Опыты ставили каждые три дня с различными программами. Мы с Маком
попеременно управляли машиной, и скоро я к ним привык: необычайные
эксперименты превратились для меня в повседневную работу. Они проходили не
так тяжело, когда в них участвовала Ники. Отец привозил ее и оставлял с нами
в лаборатории. К этому времени Кен уже был под гипнозом. Девочку усаживали
рядом на стул и закрепляли над головой микрофон. Ей объясняли, что Кен
уснул, и "Харон" подавал сигнал. Следовала серия чисел, и девочка засыпала.
Я обнаружил, что программа, рассчитанная на двоих, была совершенно иной.
Прежде всего машина внушала Кену, что он перенесся в прошлое и стал
ровесником Ники.
- Тебе семь лет, - давал установку компьютер. - Твоя подруга Ники
пришла поиграть с тобой.
В то же время и девочка получала сходную команду:
- Кен хочет поиграть с тобой. Он твой ровесник.
Оба принимались без умолку болтать - "Харон" не перебивал - и результат
бывал просто фантастическим. Видимо, этот трюк шлифовали не один месяц,
потому что Кен и Ники успели сдружиться в "своем времени": откровенничали,
играли в воображаемые игры, рассказывали небылицы. Угрюмая и заторможенная в
жизни, под гипнозом Ники становилась живой и веселой.
После сеансов пленку с записью эксперимента тщательно анализировали:
нужно было понять, как складываются отношения между юношей и ребенком по ту
сторону сознания, чтобы подготовить для них новые программы. В реальном мире
Кен не проявлял к Нике особого интереса, просто относился к ней как к
несчастному ребенку, неинтересной, полунормальной дочке Януса. Похоже, он
даже не догадывался об их дружбе в "своем времени". С девочкой все обстояло
сложнее: и наяву ее интуитивно тянуло к Кену, и она бы постоянно висла на
нем, если бы ей только позволили.
Я поинтересовался у Робби, как Янус относится ко всем этим
экспериментам.
- Он все для Мака сделает, - ответил врач. - К тому же родители Ники
верят, что наши опыты могут ей помочь. Ведь вторая-то близняшка была у них
вполне нормальной.
- А о Кене они догадываются?
- Что он при смерти? Мы говорили им, но вряд ли они поверили. Да и кто