"Дафна Дю Морье. Прорыв" - читать интересную книгу автора

бы поверил, глядя на мальчика.
Мы стояли в баре, наблюдая через открытую дверь, как Кен и Мак играют в
пинг- понг.
В начале декабря у нас была просто паника: из Министерства поступил
запрос о ходе исследований, и нам сообщили, что в Саксмир собираются
направить эксперта для оценки результатов работ. Мы посовещались и решили
послать в Лондон гонца. Ехать выпало мне. Я должен был убедить чиновников,
что время для подведения итогов еще не пришло. Тогда я уже был полностью на
стороне Мака и готов был поддержать любые его замыслы. Мне удалось уломать
начальство повременить с визитом, но все же пришлось пообещать показать
кое-что интересное к Рождеству. Конечно, их больше всего интересовал
"Харон-2" с его возможностями направленного звукового удара, а об истинных
планах Мака они и не подозревали.
Когда, воодушевленный успехом, я вышел на платформе в Тирлволле совсем
в ином настроении, чем три месяца назад, "Моррис" уже ждал меня у вокзала.
Но Кена за рулем не оказалось - за мной приехал Янус. Неразговорчивый малый
едва отвечал на мои расспросы и все время пожимал плечами:
- Кен простудился. Робби уложил его в постель из предосторожности, -
все же сообщил он.
В Саксмире я тут же бросился к мальчику. Я сразу заметил, что у него
жар, но он был в своем обычном настроении и шумно бунтовал против Робби.
- Что за чушь, - возмущался он. - Я просто промочил ноги: гонялся по
болоту за птицей.
Я присел рядом, шутливо рассказал о своем визите в Министерство, а
потом пошел отчитываться к Маку.
- У Кена температура, - сразу объявил он. - Робби сделал анализ: кровь
у мальчика не очень. Может быть, начинается.
Внезапный озноб прошел у меня по спине. Я сообщил шефу о результатах
поездки, и он коротко кивнул:
- Что бы ни случилось, чиновники нам здесь сейчас не нужны.
Робби я нашел в лаборатории. Он возился у микроскопа, просматривал
снимки и, только закончив дела, обратил на меня внимание:
- Что-то уж слишком рано, но через двое суток все прояснится. У него
инфекция в правом легком, а при лейкемии это может оказаться смертельным.
Идите-идите, развлекайте Кена.
Я притащил в спальню мальчика проигрыватель, и мы прокрутили с дюжину
пластинок. Он был оживлен, потом задремал, а я сидел у его кровати и думал,
что же тут можно поделать. У меня пересохло во рту, в горле стоял комок, все
кричало во мне: "Не допусти!"
Разговор за ужином не клеился, и мы еле вымучивали темы. Мак вспомнил
свои студенческие дни в Кембридже, а Робби рассказал, как он последний раз
играл за команду Гая\footnote{\emph{Гай} (сокращенно) - больница Гая в
Лондоне. Основана в 1721 г. книготорговцем Т. Гаем.} в регби. Я, кажется,
вовсе молчал. Вечером я заскочил к Кену пожелать спокойной ночи, но мальчик
уже спал. Янус дежурил у его кровати. В своей комнате я попытался читать, но
не мог сосредоточиться. На море сгустился туман, и на маяке каждые несколько
минут бухал колокол, будто в мире не осталось никаких других звуков.
Следующим утром Мак заглянул ко мне без четверти восемь.
- Кену хуже, - сообщил он. - Робби собирается попробовать переливание
крови, Янус будет ассистировать: ведь в прошлом он фельдшер.