"Дафна Дю Морье. Монте-верита (Перевод С.Соколовой и А.Соколова)" - читать интересную книгу автора

блеском. И тут я почувствовал настоящую панику, подбежал к стене, начал
кричать, ощупывать камень руками. Но там не было входа, там не было ничего.
Мой голос отражался от стен и снова и снова возвращался ко мне. Я глядел
вверх и видел только узкие щели окон. Я опять начал сомневаться, правда ли
то, что говорил мне старик. Монастырь был необитаем, здесь никто не жил уже
тысячи лет. Он был построен когда-то, а потом покинут. Анна никогда не
приходила сюда, она скорее всего упала с узкого выступа, где кончается
тропинка и где оставил меня проводник. Сорвалась в пропасть у начала южного
гребня. Это же случилось и с другими женщинами - с дочерью старика, с
девушками из деревни: все они упали, и никто не дошел до самой скалы у
раздвоенной вершины.
Ожидание неизвестного в рассказе Виктора легче было бы вынести, если бы
даже в его голосе вновь почувствовался надрыв и признаки безумия. Но здесь,
в лондонской лечебнице, с обычными склянками и таблетками на столе, где
отчетливо слышался шум транспорта с Вигмор-стрит, его речь казалась
монотонной, как тиканье часов. И было бы естественнее, даже хотелось, чтобы
он зарыдал.
- Я не решался возвращаться назад, - говорил он, - пока не выйдет она.
Я был вынужден ждать там под стенами. На меня надвигались облака, которые
теперь стали сероватыми. Тревожные вечерние тени, такие мне знакомые,
заскользили по небу. На секунду и гора, и стены, и узкие окна засветились
золотом, в следующее мгновение солнце зашло. Сумерек не было, сразу
наступила ночь.
Виктор простоял у стен до рассвета, не сомкнув глаз. Он ходил взад и
вперед, чтобы согреться. Когда рассвело, он совершенно продрог, оцепенел и
ослаб от голода, потому что захватил с собой еды только на один день.
Здравый смысл подсказывал ему, что оставаться здесь еще было бы
безумием. Нужно спускаться в деревню за водой и продуктами, просить местных
жителей о помощи, чтобы организовать поиск. С восходом он неохотно покинул
скалу. Вокруг царило все то же молчание, и теперь Виктор совершенно
уверился, что за стенами не было жизни.
Он снова обогнул выступ горы, вышел на тропинку и, ближе к деревне,
вступил в утреннюю мглу.
Они уже ждали его, будто знали, что он придет именно утром. Старик
стоял на пороге дома, вокруг собрались в основном мужчины и дети. Виктор
сразу же спросил:
- Моя жена не возвращалась? - во время спуска надежда вернулась к нему.
Он подумал, а поднималась ли вообще Анна по тропинке в горы? Может быть, она
выбрала другую дорогу и спустилась иным путем. Но, взглянув в их лица, он
перестал надеяться.
- Она не вернется, - сказал старик. - Мы вам говорили, она не вернется.
Она ушла к ним на Монте Вериту.
Решив пока не спорить, Виктор попросил у них еду и воду. Ему принесли и
стояли рядом, глядя с состраданием. При виде вещей Анны отчаянье нахлынуло
на него. Ее сумка, ее матрас, фляга, ее нож - все ее вещи, которые она так и
не взяла с собой.
Пока он ел, они оставались рядом, ожидая, когда он заговорит. Он обо
всем рассказал старику: как прождал весь день и всю ночь, как старался
различить хоть какой-то звук, какой-нибудь признак жизни за узкими окнами на
скале у вершины. Время от времени старик принимался переводить его слова