"Дафна Дю Морье. Козел отпущения" - читать интересную книгу автора

будто я потерпел фиаско?
И тут я понял, что человек этот мне незнаком. Я никогда в жизни не
сталкивался с ним. Я вежливо ему поклонился и попросил извинить меня.
-- Прошу прощения, -- сказал я, -- боюсь, мы оба ошиблись.
К моему удивлению, он расхохотался, выразительно подмигнул и сказал:
-- Ладно, ладно, я вас не видел. Но зачем заниматься здесь тем, что
куда лучше делать в Париже? Расскажете мне при следующей встрече в
воскресенье.
Он включил зажигание и, не переставая смеяться, поехал дальше.
Когда он исчез из виду, я повернулся и вошел в станционный буфет.
Скорей всего он выпил и был в веселом настроении; не мне его осуждать, я и
сам последую сейчас его примеру. Буфет был полон. Только что прибывшие
пассажиры сидели бок о бок с теми, кто ожидал посадки. Стоял сплошной гул. Я
с трудом пробрался к стойке.
Кто-то задел мой локоть в то время, как я пил, и сказал:
-- Je vous demande pardon\footnote{Прошу прощения \textit{(фр.)}.}.
Я отодвинулся, чтобы ему было свободней, он обернулся, взглянул на
меня, и, глядя в ответ на него, я осознал с изумлением, страхом и странной
гадливостью, которые слились воедино, что его лицо и голос были мне
прекрасно знакомы.
Я смотрел на самого себя.

ГЛАВА 2
Мы оба молчали, продолжая пристально смотреть друг на друга. Я слышал,
что такое бывает: люди случайно встречаются и оказываются родственниками,
давно потерявшими друг друга, или близнецами, которых разлучили при
рождении; это может вызвать смех, а может преисполнить печали, как мысль о
Человеке в железной маске.
Но сейчас мне не было ни смешно, ни грустно -- у меня засосало под
ложечкой. Наше сходство вызвало в памяти те случаи, когда я неожиданно
встречался в витрине магазина со своим отражением и оно казалось нелепой
карикатурой на то, каким в своем тщеславии я видел сам себя. Это задевало,
отрезвляло меня, обливало холодной водой мое эго, но у меня никогда при этом
не ползали, как сейчас, по спине мурашки, не возникало желания повернуться и
убежать.
Первым нарушил молчание мой двойник:
-- Вы, случаем, не дьявол?
-- Могу спросить вас о том же, -- ответил я.
-- Минутку...
Он взял меня за руку и подтолкнул ближе к стойке; хотя зеркало позади
нее запотело и местами его заслоняли бутылки и стаканы и надо было искать
себя среди множества других голов, на его поверхности ясно были видны наши
отражения, -- мы стояли, неестественно вытянувшись, затаив дыхание, и со
страхом всматривались в стекло, словно от того, что оно скажет, зависит сама
наша жизнь. И в ответ видели не случайное внешнее сходство, которое тут же
исчезнет из-за разного цвета глаз или волос, различия черт, выражения лица,
роста или ширины плеч; нет, казалось, перед нами стоит один человек.
Он заговорил -- и даже интонации его были моими:
-- Я поставил себе за правило ничему не удивляться; нет причин делать
из него исключения. Что будете пить?