"Анна Дубчак. Мария Петровна" - читать интересную книгу автора

смерть, не могла и не хотела. В Бога не верила, а когда голосила на
кладбище, когда за гробом рвалась, и его вспомнила. "На что, - кричала, - на
что тебе мой Коля? Зачем мужа от жены родной отрываешь?"
А детей не было да и не могло быть. Еще ребенком упала она зимой в
колодец, сильно застудилась, чудом жива осталась.
Девицей росла сбитой, озорной и смышленой. На химика-пищевика выучилась
и в город работать приехала. Подружки городские курить научили, сначала чтоб
"фасон держать", потом втянулась и без папироски уже никуда.
Колю встретила на танцах, в парке. В первый же вечер объявила ему, что
курит. "Не вздумай приставать, - предупредила. - Целовать курящую женщину
все равно что пепельницу, понял?" И расхохоталась.
Коля все понял, и через два месяца они поженились. А когда Маша узнала,
что детей не будет, пришла и сказала: "Бросай меня. Бесплодная я баба.
Пустоцвет. Так-то вот".
Не бросил, любил сильно, возил с собой по всей стране, куда по службе
отправляли, а когда война началась, оставил ее в этом доме и уехал. "Жди
меня здесь". Письма писал хорошие, веселые, с фотокарточками, где он все с
генералами да с начальниками большими и в кожанке. Шутил в письмах, а она
читала и плакала, плакала и ждала. Война кончилась, а его все нет и нет.
Нагрянул неожиданно, зашел в дом и остановился как вкопанный. Он узнал ее,
конечно, хотя в памяти оставалась пухленькая веселая Маша. Он смотрел на
маленькую, словно высохшую, хрупкую женщину и не мог понять, что с ней
сталось. Все в ней заострилось, потончало, что ли, а лицо так словно
потемнело, потухло.
А она вдруг засмеялась, его увидя, засмеялась грубым, осипшим и
прокуренным голосом: "Что, кожа да кости? Вот так мы и жили всю войну, зато
выжили..."
И подумалось тогда обоим, что дороже друг для друга людей на свете нет,
что драгоценней этой минуты быть не может.
И стали они жить-поживать в своем доме. Развели сад, огород. К ним
тянулись люди - друзья довоенные, кто жив остался, и однополчане Николая,
Машины подруги, почти все вдовы. Гуляли шумно, весело и, хмельные, уходили
подальше в лес, жгли костры, пели песни, плакали, смеялись...

***

Мария Петровна достала из одного кармана телогрейки коробку с
"Беломором", из другого - клочок ваты и маленькую отвертку. Привычным
движением скрутила жгутик из ваты и сделала фильтр, посмотрела на готовую
папироску, вздохнула и закурила. Голубой дымок, как бы нехотя, растворился в
холодном прозрачном воздухе. Тишина давит, оглушает, кажется, вся природа
сговорилась и онемела, даже тополя стоят не шелохнувшись, застыли
посеребренными свечами, высокие и величественные. Тимофей спит, уютно
устроившись у ног хозяйки, подмяв под себя мягкие, пушистые лапы.
А ведь было и здесь шумно, еще совсем недавно, когда решилась Мария
Петровна пустить на квартиру студенток-медичек. Шустрые были девчонки,
громкоголосые, неряхи и неумехи. Они нарушили весь уклад дома и все делали
не так, как хотелось бы и к чему привыкла хозяйка. Проспав утром, они
убегали в училище, оставив неубранными постели, полные тазы с мыльной водой
и остатки завтрака на кухне...