"Сандра Дюбэй. Неукротимый " - читать интересную книгу автора

силах побороть свое любопытство, Шайна подошла к нему. Большая часть листов
была исписана цифрами и пометками о широте и долготе. Течения, ветры,
названия портов и кораблей, перечисление и стоимость награбленного, имена -
убитых, раненых, пропавших без вести, смытых штормом. Шайна подумала, что
эти записи пирата ничем не отличаются от скучных гроссбухов лондонских
дельцов.
Затем ей на глаза попался сложенный пополам лист тонкой дорогой бумаги
кремового цвета. Когда она взяла листок в руки, из него на стол выпал
золотистый локон, привязанный к листу бумаги тонкой розовой ленточкой. Шайна
развернула листок и подошла с ним поближе к лампе, чтобы лучше разобрать в
быстро сгущающихся вечерних сумерках мелкие строки, написанные женской
рукой.
"Любовь моя! - принялась читать Шайна. - Как много времени прошло с
того дня, когда я в последний раз видела тебя! Как много одиноких ночей,
проведенных без сна, в воспоминаниях о том свидании в саду, когда ты просил
меня стать твоей женой..."
Женой?
Это слово сразу же вызвало у Шайны сотню вопросов. Так он помолвлен?
Этот черноволосый зеленоглазый разбойник! Интересно, а его невеста знает,
кто он на самом деле? А если знает - одобряет ли его "профессию"? И как ей
живется в окружении награбленного женихом добра? Как она чувствует себя в
платьях, купленных на ворованные деньги? Как ей живется в доме, купленном
ценой чьей-то жизни? Что это за женщина?
Шайна вспомнила женщин в гавани Нью-Провиденса - жалких, жадных,
грубых, живущих в вечном окружении пьяных моряков на своем пиратском
острове.
Нет, она не могла поверить, что одна из них написала это письмо, хотя
бы потому, что, кроме купеческих и дворянских детей, мало кто в такой глуши
умел читать и писать. Шайна подумала, что в пиратской империи едва ли одна
из сотни женщин способна хотя бы расписаться - большинство же вместо подписи
просто прикладывали к бумаге испачканный чернилами палец.
Она подняла со стола выпавший из письма локон: длинный, мягкий, слегка
вьющийся. Женщина, которой он принадлежал, была блондинкой, как и Шайна, с
тем лишь отличием, что пепельному оттенку не хватало легкого серебристого
сияния. Держа локон в руках, Шайна уловила исходящий от него слабый аромат
жасмина. Нет, этот локон никак не мог принадлежать какой-нибудь шлюхе из
Нью-Провиденса. Женщина, написавшая письмо, наверняка была из хорошей, может
быть даже аристократической, семьи. Так кто же она - женщина, собирающаяся
стать женой пирата?
И тут Шайна вдруг вспомнила историю великого пирата - капитана Кидда,
казненного в 1701 году в Уоппинге. Рассказывали, что в перерывах между
своими кровавыми морскими рейдами этот страшный человек жил на суше как
добропорядочный джентльмен, вел светскую жизнь и принимал гостей из лучших
американских фамилий в своем роскошном доме на углу Перл и Ганновер-стрит на
Манхэттене. Еще говорили, что у него была красивая любящая жена, подарившая
ему двоих ребятишек, и пират был для них заботливым любящим отцом. Так,
может быть, и Габриель Форчун ведет, как и Кидд, двойную жизнь, преображаясь
в аристократа, когда сходит на берег после скитаний по морю в поисках
неправедной добычи? Может быть, и он ведет себя на суше как джентльмен:
ухаживает за молодыми леди и шепчет им ласковые слова в ночных садах,