"Анастасия Дубинина. Испытание водой (Часть 2) " - читать интересную книгу автора

графский эконом проникся глубочайшим почтением к сему наставнику молодежи и
кладезю разума, а узнав, что за ученье тот берет совсем недорого, немедленно
препоручил Алена его заботам, смиренно попросив Пьера-Бенуа очень сильно
нового ученика не бить - он нужен живым Тибо Шампанскому - но при этом
все-таки вколотить в него хоть какие-нибудь знания, и в общем, делайте с
ним, что сочтете нужным, мессир! Пристроив таким образом порученного ему
юнца на попечение сиих добрых людей и оплатив квартиру на год вперед,
графский посланник поспешно убрался прочь из Парижа - он вырос в замке,
неподалеку от графа, а родился в деревне, и от города честного человека
тошнило. Особенно от такого города, как Париж.
Алену-то полегче - он по рождению был горожанин, а Труа в свои
ярмарочные дни великому Синаю учености уступал ненамного. Но и ему,
привыкшему к графскому замку или к провинциальной тишине Витри-Сожженного,
понадобилось немало времени, чтобы понять, чем все-таки Paradisius mundi
Parisius, balsamum orbis2 заслужил эти, а так же и другие хвалебные
названия. Разве дело, что после заката нельзя выходить из дома без
сопровождения как минимум двух факельщиков, а если на улице кто-то зовет на
помощь, выскакивать и бросаться спасать не стоит - а то и самого зашибут!..
И разве хорошо, что к незнакомым людям школярского вида Ожье-Имажье,
поучавший постояльца тонкостям парижской жизни, обращаться настрого
запретил - "Если тебе дорог твой кошелек, а заодно и голова, со школярами не
толкуй, к себе звать не смей, да и сам в гости не ходи". Еще мастер Ожье в
первый же день предупредил залившегося краскою юношу насчет шлюх. "Да я и
не..." - начал было тот, пытаясь оправдаться заранее, и домовладелец хоть и
недоверчиво, но одобрительно похлопал его по плечу. "Вот и славно, коли так.
Я на всякий случай все ж таки предупреждаю - не смей водить!.. Поймаю у себя
в доме с девкой - смотри у меня! Шкуру спущу да выставлю на улицу, не
посмотрю, что ты графский кто-то там. Здесь тебе не Шампань. Знаю я вас,
школяров - все вы такие тихонькие первые полгода, а потом валяетесь с
дурными болезнями... " Однако потом знаток школярских нравов сменил гнев на
милость, и снисходя, должно быть, к юности и очевидному смирению
собеседника, добавил, смягчившись: "А если уж совсем припрет насчет
девок-то, обращайся лучше ко мне. Я покажу кого-нибудь, кто не обчистит и от
кого вшей не подцепишь." "Не припрет", - искренне обещал Ален, прижимая
раскрытую ладонь к груди... Ожье-Имажье повергал его в тоску и
нерешительность. Юноша еще не понял, что будь Ожье другим - он ни за что не
связывался бы с постояльцами-студентами: их если не прижать самому, они тебе
за два дня на шею сядут, это всякому парижанину известно...

Улица Гарланд была узенькая и грязная, как подобает - если зазеваешься
поутру, так тебе на голову могут и ночной горшок вывернуть. Зато вот Малый
Мост, соединявший две части великого города, покорил Аленово сердце - в
первые свои парижские дни, употребленные им на то, чтобы как следует
осмотреться на новом месте, он презрел советы мастера Ожье и расхаживал по
мосту меж pretereuntibus aut disputantibus aut spatiantibus clericis3,
разглядывая их с восхищением, как неких высших существ, и страстно мечтая с
кем-нибудь из этих интеллектуалов познакомиться. Вопреки предостережениям
домовладельца, школяры - кто в похожих на монашеские рясах, кто в ярких
городских одеждах, но все одинаково отмеченные печатью интеллекта на бледном
челе, - не только не пытались Алена ограбить, но и вообще не обращали на