"Анастасия Дубинина. Антиохийский священник (история про чудо) " - читать интересную книгу автора

еще более убогим и юным в длинной мешковатой рубахе до полу, не черной, как
ему, клюнийцу, положено - нет, из какой-то буроватой ткани, будто снятой с
пугала. Так поизносились люди в Антиохии, что уже даже монахи ходили Бог
знает в чем, от мирян их можно было только по выбритой макушке отличить.
- Пьер Эрмит попробовал сбежать третьего дня... Ну, дезертировать из
города, как сделал на осаде граф Блуаский. Но его поймали, мессен - он
хотел удалиться через ворота, охраняемые людьми Танкреда, через башню Трех
Сестер; мессен Танкред самолично его обратно... привел.
- Приволок! - хрипловато выкрикнул Рожер Сен-Серненский, старичок лет
шестидесяти, похожий на живой скелетик: следующий в компании кандидат на
близкую смерть. - Притащил обратно прямо за шиворот! И, говорят, задрал
предателю рясу и высек его примерно - прямо там же, перед воротами... Хоть
тот и Отшельник...
- Это неправда, - тихонько отозвался Пейре Бартелеми, стряхивая с тела
сонно-голодное забытье. Понятно, почему такой дух в христианском войске:
когда долго не ешь, сначала тебе плохо, а потом уже - почти никак, только
находит такое тупое оцепенение. Становишься очень медленным, зрение
слабеет... и есть уже не хочется, вообще ничего не хочется.
- Что - неправда? Я сам слышал, как один парень говорил, который
разговаривал с солдатом, который сам видел...
- Нет, никто никого не сек. Просто мессен Танкред в самом деле
захватил мессена Пейре Отшельника у самых ворот, и пристыдил, и заставил
вернуться.
- И тот вернулся? - горько усмехнулся Раймон, роняя руки. Кадык у
него, исхудавшего, выступал очень сильно, а спина чуть сутулилась. Среди
перемежающихся белизной волос Раймона за последний месяц поубавилось
черноты.
По графу теперь - странно замечать такое через год совместного
странствования - было видно, что ему в самом деле пятьдесят пять лет.
- Вернулся, мессен. Танкред убедил его не покидать своей паствы.
- Паствы... Вот ведь дерьмо, клянусь святым Эгидием!.. Танкред,
Боэмонов племянничек, умеет убеждать.
Пейре Бартелеми хотел было сказать, что мессен Танкред ничем не
виновен в неудачах, что он, не в пример своему родичу, честный и достойный
рыцарь - но посмотрел в лицо графа, обведенное золотом дневного жаркого
света и оттого казавшееся еще более темным и худым, и понял, что это
бесполезно. И что ему вообще не стоит больше говорить...
И молчал весь оставшийся час совета. Через день умер Рожер
Сен-Серненский, а вчера ночью - молодой Гийом, и потому немного значения
имели слова Этьена Валентина, стеснительного, бешено-вдохновенного от
голода монаха в обносках, который заявил под общие неодобрительные взгляды,
что он долго молился и теперь знает - все будет хорошо, потому что голос с
небес сказал ему - чудесная помощь придет через пять дней.
Чудесная помощь. Караван из Эдессы, что ли? Или все ангелы Господа
нашего, которые понесут тебя, Этьенет, и не дадут преткнуться о камень
ногою?
...Тем более что Этьен умер позавчера. Он куда-то пробирался в темноте
по тесной улочке от церкви святых Космы и Дамиана, когда его нагнали и
зарезали ночные тати, ловкие Кербогины турки. Они последнее время смелели
все больше, делая ночные вылазки по нескольку человек, и им все равно