"Николай Дубов. Небо с овчинку " - читать интересную книгу автора

- Он же тебя узнает! - сказала Юка.
- Ну и что ж? Что он, меня шукает? Да он и не увидит, я сховаюсь...
- Вы сейчас бегите до грабовника, сделайте круг, потом к порогу на
реке. Там гущина, и никто не ходит. Да ты ж знаешь, - сказал он Юке, - я
тебя туда водил. Сховайтесь там, а я посмотрю, что будет, и прибегу...
Антон и Юка побежали дальше. Не углубляясь в грабовый лес, где человека
можно увидеть за полкилометра, они в молодой поросли сосны повернули к
шоссе. До лесничества было уже далеко.
Антон остановился.
- К реке не надо. Я подожду попутную машину и поеду в Чугуново, к дяде
Феде...
- Вот это хорошо! Вот это правильно. Просто, я считаю, гениальная
мысль!... Тогда давай так. Ты сиди в кустах, а я выйду на шоссе и буду
голосовать...
- Отставить, - внезапно сказал Антон и покраснел. - Никакая она не
гениальная, а просто глупая... Пошли к порогу.
- Но почему же?
Антон зло отмахнулся. Внезапное решение, осенившее его дома, оказалось
не решением, а просто чепухой. Дикой чепухой. Во-первых, нет денег, а даром
никто не повезет. Но если б и повезли - куда? Он не знает, где остановился
дядя Федя, даже к кому поехал. Дядя Федя не объяснил, а Антона тогда это
нисколько не интересовало. Конечно, Чугуново - не столица, но все-таки
город. Нельзя же бродить по городу и спрашивать о никому там не известном
дяде Феде. Можно проходить неделю и не найти - не живет же он посреди
главной улицы. И скоро вечер, потом ночь. Куда деваться, что делать с Боем?
А если там собак так же стреляют, как и в Ганешах? Здесь хоть лес,
спрятаться можно, а там?...
- Откуда он узнал, что я в лесничестве? - спросил Антон.
- Все знают, - пожала плечами Юка. - Ребята рассказывали, и я...
- Просили тебя болтать!...
- Никто же не знал, что так получится... И все равно узнали бы. В селе
все знают про все и про всех.

О Митьке Казенном знали не все и потому опасались его больше, чем он
заслуживал. В сущности, знали только, что последние десять лет он лишь
изредка появлялся в селе, на три года исчез вовсе, как потом стало
известно, - сидел. В тюрьме или лагере. Чем он занимался десять лет, где
жил, за что сидел, толком не знали, а сам Митька говорил об этом
многозначительно, но крайне глухо. Люди постарше помнили, что он с детства
был хулиганом и первостатейным лодырем. Отец его погиб в начале войны. Мать
постоянно прихварывала, с трудом тянула четверых ребятишек и все надежды
возлагала на подрастающего кормильца. Ему подсовывались лучшие куски, ему
справлялось все в первую очередь, его старались оградить от излишней работы,
чтобы прежде времени не надорвался. Митька и не думал надрываться. Он
принимал все как должное, потом стал требовать и покрикивать. Школу кончать
он не захотел - что от нее толку? - ни в колхозе, ни в восстановленном уже
тогда лесничестве не прижился. Там нужно было работать, то есть, по его
мнению, надрываться, а к этому у него выработалось устойчивое отвращение, и
он искал не работы, а заработка или хотя бы легкого хлеба. Целыми днями он
торчал на Соколе - глушил рыбу, если удавалось достать взрывчатку, или с