"Николай Дубов. Почему нужно знать античную мифологию (Эссе) " - читать интересную книгу автора

появление Шекспира или Рембрандта? Чем измерить, как определить то, что
заставило Сократа выпить яд, а Джордано Бруно подняться на костер, но не
отказаться от своих убеждений? Почему независимо от условий, вопреки всяким
условиям человек сохраняет неистребимую, неискоренимую жажду свободы?
По отношению к внешнему миру человек вооружен поразительными знаниями,
фантастической техникой, по отношению к себе самому у него есть великое
средство познания - искусство и литература. Они не дают рецептов поведения и
не открывают абсолютных истин (увы, абсолютные истины недостижимы и для
точных наук!), они непостоянны и переменчивы, как сам человек. Вместе с ним
они переживают взлеты и падения, пальма первенства и значения переходит от
одного вида к другому, но именно они, порознь и все вместе, объясняют
человеку человека, каким он был, каков есть, каким может и должен стать.
Литература и искусство зарождаются в недрах мифологии и одновременно с
мифологией. Создавая сказания о богах и героях, человек совершал первый акт
творчества и делал первый шаг к самопознанию. С тех пор литература и
искусство прошли большой путь. Чтобы понять этот путь и его результаты,
каждый человек должен сам пройти его заново: нельзя сделать последующих
шагов, не сделав первого. И поэтому "каждый образованный европеец должен
иметь достаточное понятие о бессмертных созданиях величавой древности" (А.С.
Пушкин).
В наше время не редкость услышать мнение о второсортности,
необязательности и даже бесполезности такого рода знаний. Наше-де время -
время точных знаний, человек должен уметь создавать машины и управлять ими,
всё остальное - балласт, который навязывают всем по привычке, устарелой и
утратившей смысл традиции. С каждым днем всё больше объем информации,
специальных знаний, которые употребляются повседневно, в процессе труда. А
зачем знание вещей, которые нельзя использовать, применить на практике? Миф
о Геракле не поможет строить гидростанции, картина Рембрандта не облегчит
конструирование станка, а "Одиссея" не подскажет, где искать нефть...
Рассуждающих подобным образом можно назвать прагматиками (от греческого
слова "прагма" - "действие", "польза") или ушлитарисами (от латинского
"утилис" - "польза"), сами же они зачастую называют себя жаргонным словом
"технари", должно быть не подозревая, что и этот варварский неологизм тоже
образован от греческого слова. Хотят того "технари" или нет, они проповедуют
духовную нищету. Человеку дается только одна и, к сожалению, не слишком
долгая жизнь. Читая литературу, изучая искусство или хотя бы знакомясь с
ним, человек вбирает в себя эстетический и нравственный опыт других людей,
поколений, других времен и народов. Живя однажды, он вместе с тем как бы
живет сотнями и тысячами чужих жизней, становится сопричастным духовному
уровню и опыту всего человечества. Отвергая по невежеству эти
"необязательные", "бесполезные" знания, утилитарист ограничивает свой
эстетический и нравственный багаж лишь собственным, личным опытом, а он
неизбежно жалок и ничтожен в такой же степени, в какой один человек мал и
незначителен по отношению ко всему человечеству.
Римляне называли рабов "инструментуй вокале" - "говорящее орудие". Раб
не знал ничего, кроме своей тачки, не видел дальше весла триремы, к которому
был прикован, но он становился придатком тачки или весла не по своей воле -
таким его делало насилие. Человек, который довольствуется утилитарными,
только технологическими знаниями, по доброй воле превращается в "говорящий
инструмент", идет в рабство к машине, а тот факт, что он приковывает себя не