"Юлий Дубов. Варяги и ворюги" - читать интересную книгу автора

заявил, что знать ее не знает и знать не хочет. И детей тоже. Его это не
спасло, потому что через какое-то время и до него дошла очередь. А вот
Надежду Тимофеевну спасло, и вместо лагеря - как жена врага народа - она
угодила на поселение в Караганду. Вместе с сыновьями и моей мамой, так как
разбираться, кто чей ребенок, в те годы было некогда. Бабушка сперва ничего
про это не знала, потом, не получая известий из Москвы, всерьез
встревожилась, выяснила окольными путями, что к чему, и подключила деда.
Короче говоря, бабушке дали свидание с сестрой и разрешили забрать
дочь. За компанию отдали и дядю Славу, младшенького, потому что у него в
легких нашли туберкулезные очаги и отягощать им одну из двух имеющихся в
Караганде больниц никакого смысла не было. А к началу войны вернули и двух
других сыновей: бабушкина сестра умерла, и вопрос был исчерпан.
История обычная, известная, у нас через такое каждая третья семья
прошла, так что вспоминать особо нечего. Если не считать, конечно, того, что
пластилин покупали не мне, а маме, и покупала его тетя Надя, которую я в
глаза не видел, даже на фотографиях, и именно маму мою, а вовсе не меня, эта
самая тетя Надя учила лепить в далекой Караганде, куда коробка пластилина
была вывезена каким-то чудом, и маме, а не мне, тетя Надя говорила - это
лепин, лепин, тебе нравится?
Но мама моя, к тому моменту, когда я узнал эту историю, про слово
"лепин" забыла напрочь и только пожимала плечами. А я про него помню и
сейчас.
Помните, был такой кумачовый трюизм: "Дети - наше будущее"? А я вам
скажу, что дети - это наше прошлое.
Если не будете как дети, то не узрите Царствия Небесного. А если не
помните прошлого, то не поймете настоящего, да и с будущим будут проблемы. В
один распрекрасный день почувствуете приставленный к горлу нож, увидите
опущенные в уголках голубые глаза с веселым прищуром под густыми бровями и в
последнее отпущенное вам мгновение будете лихорадочно соображать - что же
это такое жуткое вас стукнуло?
Отсутствие исторической памяти, братцы-варяги, отсутствие исторической
памяти.

Глава 3
Последнее напутствие

- Хэллоу, сынок, - сказал Адольф Диц, закуривая длинную ароматную
сигару и разливая виски по двум широким стаканам, заполненным доверху
кубиками льда.
- Хэллоу, дэдди, - ответил ему вошедший сквозь задрапированную
бархатными портьерами дверь Адриан, пригубил виски и сморщился. - Как ты
можешь это пить, дэдди? Это же ужасно! Виски надо разбавлять содовой. Где у
нас содовая?
Адольф Диц с неудовольствием посмотрел на сына и кивнул в сторону
вделанного в стену бара. Адриан открыл отделанную красным деревом дверцу,
достал бутылочку с содовой, покосился на отца, незаметно выплеснул половину
своего стакана в камин и долил воды.
- За твое здоровье, дэдди, - сказал Адриан и пригубил.
- За твое здоровье, сынок, - ответил Адольф и выпил почти до дна. - Ну
что, сынок? Будешь бороться за права человека и гражданина в большевистской