"Евгений Пантелеевич Дубровин. Одиссея Георгия Лукина " - читать интересную книгу автора

более и более хмурясь: чем дольше он смотрел, тем больше и больше находил
недостатков. Но все же дом был хорош. Отец поник головой - вспомнил жену.
Жена не увидела дома...
Иметь собственный дом было мечтой отца. Он говорил об этом с
товарищами, говорил ночью в постели с женой, а когда выпивал лишку, плакал
по дому. Когда выпивал, дом виделся особенно явственно. Тяжелая пятистенка
из новых бревен, с цинковой крышей, резными ставнями, с петухом на трубе. В
палисаднике - вишни, георгины. За дощатым забором - огород, полный спелых
тыкв: отец любил пшенную кашу с тыквой. В такие дни отец метался по
квартире, как зверь по клетке. Квартира у них была так себе, средненькая, на
несколько семей, с общими удобствами, но все же у других и такой не было:
предприятие, где отец работал плотником, изготовляло деревянную тару, было
скорее мастерской, чем предприятием, и своего жилищного фонда не имело.
Поэтому на работе даже завидовали отцу, когда он получил эту комнату с
общими удобствами. Особенно не могла нарадоваться жена. Она без конца
включала и выключала воду, смывала унитаз, зажигала газовую колонку, хотя в
этом не было особой необходимости, при этом с ее лица не сходила счастливая
улыбка. Отец в трезвом состоянии относился к новой квартире равнодушно, но
когда "хватал лишку", то брал из ванной туристический топорик и задумчиво
расхаживал с ним по комнате.
- А вот если я пол порублю, что будет? - спрашивал он жену.
- Глупый, - отвечала жена.
- Ну, а если порублю? - приставал отец.
- Выселят.
Отец приходил в хорошее настроение.
- Вот видишь, - радовался он. - Выселят. Запросто выселят. А из своего
дома никто не выселит. Хоть жги, хоть што.
- Зачем жечь-то?
- Это я так...
Отец усаживался за стол и замолкал, задумчиво вертя туристический
топорик.
При гостях любой разговор отец умел свести на дом.
- В своем доме выпить - одно удовольствие, - говорил он друзьям. -
Запить - водички из колодца холодной принес. Закусить - помидорчики,
огурчики с веточки. Грушки моченые. Знаете, как грушками со смородиновым
листом хорошо закусывать?
Друзья мрачно смотрели на стол. Кроме магазинных огурцов, пахнущих
мокрой овчиной, хамсы и луковицы, они не знали другой закуски.
- Или грузди соленые из дубовой бочки, - распалял воображение отец. -
Лежит, как свиное ухо, ножом пырхнул - скрип, как от новых сапог. (В этом
месте гости дружно сглатывали слюну.) Или что, я для друзей сальца
мороженого не порежу или курку не зарублю? А когда кабанчика прирежешь -
печенка...
- Кончай, - не выдерживал кто-нибудь.
С каждым годом все чаще говорил о доме отец и все грустнее и грустнее.
- Умрем с тобой, старуха. Старший женится, здесь останется, а младший
куда? На частную?
- Дадут небось. К тому времени понастроют.
- Казенка она и есть казенка.
- Навечно ведь дают.