"Евгений Пантелеевич Дубровин. Хрустальный дом" - читать интересную книгу автора

чист. Все своим по'том, работой до темноты в глазах.
Нет, у Тамарки не получилось.
А у нее, Вики, получилось.
Потому что Тамарка, человек без фантазии, не смогла придумать идею.
А она, Вика, придумала. Ее комната - вспышка света, веселая игра. Ее
комната - это сама жизнь. Сказочная пестрая ярмарка.
Вот что такое ее комната.
Вот какая ее идея.
Опять послышался стук, но теперь уже в дверь. Неужели Тамарка? Увидела
через дорогу сияющие окна и прибежала побеситься от злости. Тамарка, больше
некому. Мучилась, мучилась подружка от одиночества (муж убит в пьяной драке,
детей нет), выглянула в окно, увидела свет и прибежала. Пусть смотрит,
бесится. Теперь ничего не изменишь. У обоих на их комнаты ушли жизни. А
жизнь назад не повернешь и не начнешь заново. Янтарную комнату не
переделаешь. И хрустальную тоже. Поздно.
"Поздно, Тамарочка. Мы с тобой уже почти закончили свои дела на
земле",- подумала Вика и пошла открывать. По пути она заглянула в свое
любимое зеркало с темным, пятнистым от старости стеклом. Это зеркало было
очень искусной работы. Наверно, в него смотрелась какая-нибудь королева.
Вика знала, что зеркало немного лживо, чуть-чуть приукрашивает, тонко
льстит всем, кто в него заглядывает. Оно ведь не знает, что в него сейчас
смотрятся не короли. И все-таки Виктория любила это лживое зеркало.
Постояла, поправила волосы. Тяжелую каштановую копну на голове, которая
гнула назад тонкую загорелую шею. Нет, она еще очень хороша для своих сорока
пяти. И тело гибкое, как у девушки. И грудь высока. Хотя зеркало и
привирает, конечно. Но все-таки она хороша и с поправками на ложь милого
обманщика.
"Только зачем и для чего? - привычно подумала Вика и вышла на веранду.-
Ни для кого, для всех. Просто так полагается. Созревшая роза, прежде чем
упасть в траву, последний раз наполняется густым сладким соком, вскидывает
голову и как бы заново расцветает".
Веранда стонала от ударов ливня, ветвей яблонь. Вика зажгла свет и как
бы очутилась посреди батискафа, который опустили на дно океана посреди
сильного течения. Не хватало только рыб. Но кто-то наподобие электрического
ската прилип к стеклянным дверям. Плоский нос, спутанные волосы, как белые
водоросли, широкий рот, огромные черные глаза.
- Кто там? - прошептала Вика, млея от ужаса и поворачиваясь в свою
спасительную хрустальную сияющую комнату, но уже зная, что любопытство
победит и она откроет и впустит электрического ската.
Человек отшатнулся от стекла и сразу же растворился во тьме. Вика
только успела рассмотреть его умоляющий жест: рука к сердцу, палец в небо -
дескать, спасите от дождя, всемирного потопа.
Она открыла дверь. На веранду, волоча за собой обрывки тьмы и рваную
пелену дождя, вступил молодой мужчина с рюкзаком за плечами. Вокруг него
тотчас же образовалась черная лужа.
- Хотел заночевать в стогу за поселком, да не успел. Вы разрешите мне
переночевать в сарае? Я видел: у вас есть сарай. У других нет, а у вас есть.
И у вас горел свет. Вот я к вам и постучался. На рассвете я уйду.
У мужчины был смущенный вид. И голос чистый, светлый. Почему-то, слушая
его, Вика подумала о позвякивании главной люстры, когда быстро пройдешь по