"Евгений Пантелеевич Дубровин. Хрустальный дом" - читать интересную книгу автора

комнате.
- Это не сарай. Это баня,- сказала она.
- Тем более. Я ничего не сломаю.
Она и так знала, что ничего не сломает и за ним останется чистота в ее
надраенной липовой баньке.
- Вы проходите. Я напою вас чаем. И вам надо обсохнуть.
Мужчина неуверенно вошел в хрустальную комнату и зажмурился от
хлестнувшего по лицу света.
Только тут Вика внимательно рассмотрела его. Он был весь рыжий, словно
выкованный из красной меди: голова, усы, борода. Курносый веснушчатый нос,
голубые глаза. Широкие плечи, крепкая грудь, уверенно стоящие ноги. Огни от
хрусталя копошились у него в волосах, ползали по куртке и джинсам. Он весь
сверкал, как молодой хрустальный бог, который прилетел на нашу планету из
морозного космоса и теперь медленно оттаивал здесь, в тепле.
Он был похож на ее сына.
Которого никогда не было. Который так и не родился. Или нет. Он был
похож на ее девичьего возлюбленного, который так никогда и не пришел.
- Вы кто? - спросила Виктория.
- Я художник,- сказал пришелец.- Странствующий. Я все время иду. Я
почти не езжу. Ливень налетел слишком внезапно, и я не успел добежать до
стога. Я люблю ночевать в поле и в лесу. Вы уж извините, что потревожил.
Почему у вас так много хрусталя?
Она зажгла газовую плиту, вскипятила чайник и развесила сушить над
плитой его белье. Художнику она дала махровый халат мужа. В халате он стал
похож на маленького заболевшего мальчика, и ей даже захотелось погладить его
по мокрым кудрям.
Художника звали Олегом.
Он пил крепкий чай с малиновым вареньем и все время вертел головой,
поражаясь великолепию хрустальной комнаты. Они говорили о комнате, и
художник удивлялся все больше и больше.
- Я никогда не думал, что комнате можно посвятить жизнь. Для меня это
просто открытие нового мира.
Польщенная Вика рассказала ночному гостю о Тамаркиной янтарной комнате,
и художник Олег тоже признал, что янтарная комната - Тамаркина неудача. Что
янтарь и зеленый дергающийся электронный огонь не сочетаются. И, значит,
Тамаркина жизнь прошла зря.
За чаем он рассказал о себе, и настала ее очередь удивляться.
Оказывается, Олег пишет всего лишь одну картину. Конечно, у него много
пейзажей, и их охотно покупают, но все-таки он автор одной картины. Он
достал из рюкзака и показал ей эту картину: излучина реки, скошенный луг,
вдали лес и идет дождь. И больше ничего: излучина реки, скошенный луг, вдали
лес и идет дождь.
Она долго рассматривала картину и вдруг услышала, как по темной воде
стучит светлый дождь, как шуршит перебираемая струями дождя скошенная трава,
как жнивье нанизывает на стебли капли дождя, как молчит далекий лес и
пустеет, облегчается небо.
Вика все это явственно услышала. И еще вдруг от картины повеяло
свежестью дождя. Мокрой белой глиной правого высокого берега; застывшим
соком травы, перебродившим на солнце; спрятавшимся в копне мокрым травяным
клопом; далеким, не досягаемым для дождя пыльным дном лесного моря...