"Савелий Дудаков. История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв " - читать интересную книгу автора

иллюминатов", хотя создатель новой секты сам считал своих гонителей масонами
и слугами Сатаны. Один из самых после 53 довательных врагов Котельникова,
митрополит Серафим, писал о духоносцах", что они "тоже суть масоны,
иллюминаты, якобинцы и карбонарии", но "духоносцы" опаснее тем, что "именем
религии и именем Божьим злоумышляет истребить Божественную религию нашу, а
чрез то произвесть революцию, дабы воспользоваться выгодами ее"68.
Предупреждая правительство о тайных врагах отечества, действующих от имени
добра, Серафим подчеркнул привнесенность извне идеи Котельникова, ибо "нет
сомнений, что она не у нас в России выдумана, но принесена к нам из-за
морей, а управляется и поддерживается и распространяется чрез все истинно
диавольские способы иностранцами, ищущими того, чтобы опровергнуть алтари и
престол, сокрушить и страшное для всей Европы могущество и силу России".
Замечательно, что сам Котельников в своей оправдательной речи говорил о...
"последователях масонов", среди которых называл генерала Аракчеева,
архимандрита Фотия и самого митрополита Серафима69.
Таким образом, независимо от позиции, занимаемой тем или иным лагерем,
в основе "вредности" и "антирусскости" деятельности как "власть имущих", так
и "изобличителей" оказывались идеи одних и тех же -"франкмасонов",
"карбонариев", "иностранцев". В этой обстановке искажений при эклектичности
взглядов полуобразованных адептов новых сект и учений не могла не возникнуть
теория, "синтезирующая" полярные представления масонства и сектантства70.
8 февраля 1816 г. полковник В.И. Дибич, состоявший в 1814 г.
штаб-офицером для особых поручений при Барклае де Толли и живший затем за
границей, в Мессене, направил на имя генерал-фельдмаршала рапорт: будучи
"верным сыном" Отечества, он решил сообщить правительству о своих случайных
открытиях, могущих иметь большие последствия для России. Акцентируя внимание
высшего руководства на распространении республиканских идей в армии и
вербовке русских офицеров в масонские ложи, В.И. Дибич возлагал, в
частности, вину за это на "иезуита-якобинца" Игнация Аврелия Фесслера
(1756-1839), бывшего профессора еврейского языка Санкт-Петебургской духовной
академии, который после падения М.М. Сперанского, пригласившего его в Россию
преподавать, был выслан за атеизм в Саратовскую губернию. По мнению
доносителя, не было ничего более опаснее деятельности "этого человека, его
образа мыслей и всего, на что он способен"71. В своем рапорте Дибич
рассказывал о символах масонства и о степенях членов масонских лож. Мастера,
скрывая от низших степеней тайные цели революции, разработали даже на случай
поражения меры, дабы "сохранить свое существование и в качестве,
по-видимому, безобидных выждать подходящее время"72.
В этот же день, 8 февраля, он направил еще один рапорт на имя своего
брата барона И.И. Дибича, будущего героя русско-турецкой войны и
генерал-фельдмаршала.
Оправдывая свои действия присягой, полковник сообщал, что во время
пребывания во Франции ему случайно удалось проникнуть в сообщество,
"держимом в тайне, по действиям же своим являющимся довольно явным"73.
Говоря о безнравственности сообщества, он подчеркивал, что "доказать этого
никто не может, ибо от всякого устного разъяснения, данного адептом высших
степеней, можно ведь и отречься"74. К обоим рапортам, по всей вероятности,
были приложены и документы, которые, к сожалению, не сохранились, а также
пояснения самого полковника, написанные им в форме диалога-беседы старого
адепта ложи высшей степени с молодым учеником.