"Владимир Дудинцев. Не хлебом единым" - читать интересную книгу автора

Через минуту Максютенко, плешивый блондин с нежной кожей, красноватыми
веками и блестящими женскими губами, стоял перед директором.
- Ну, здравствуй! Чего смотришь? Садись... товарищ Максютенко.
Рассказывай, как у тебя дела с труболитейной машиной. Министерство скоро
меня съест - кончите вы ее когда-нибудь?
Максютенко ожил, заторопился:
- Леонид Иванович, все, что зависело от конструкторов, сделано.
Поправки, которые были присланы, переданы в технический...
- Не врешь? - Дроздов устало закрыл глаза. Потер пальцем желтоватый,
сухой лоб и, не открывая глаз, спросил: - Что ты там опять... н-натворил с
этой... с Верочкой?
Максютенко молчал. Леонид Иванович мерно сопел с закрытыми глазами,
словно спал. Потом приоткрыл глаза и, с грустью посмотрев на бледного,
вспотевшего конструктора, опять сомкнул веки.
- Я думаю, тебе как члену партии известно, что за такие вещи по голове
не гладят, - продолжал он, словно сквозь сон. - Думал, был даже уверен,
что ты сохранишь хоть каплю благодарности к тому человеку, который дважды,
- здесь Дроздов открыл гневные глаза, - дважды выручил тебя из беды.
Послушай-ка, Максютенко, - он вышел из-за стола и зашагал по ковру, не по
прямой, а по сложной кривой линии, поворачивая то вправо, то влево. - У
тебя, брат, какое-то болезненное, я бы сказал, тяготение к неблаговидным
поступкам. Жена-то небось ничего не знает?
- Ничего... - прошептал Максютенко, вытирая лоб платком.
- А жена ведь у тебя хорошая женщина... Ну, что же мне делать с тобой?
Донжуан! Смотри-ка, у тебя ведь и макушка-то одна, а не две. У кого две
макушки, как у меня, - видишь вот: раз и два, - тому разрешается иметь
вторую жену. И опять-таки - жену! По закону! А ты-то куда лезешь? Что мне
теперь с тобой делать? Мне официально донесли. Бери лист и пиши мне
объяснение. Здесь садись и пиши. Вот бумага, вот перо.
Через полчаса Леонид Иванович, сидя за столом и надев большие роговые
очки, читал объяснение Максютенко.
- Виляешь, брат! Не все написал, - он снял очки, посмотрел с сожалением
на конструктора и направился в угол кабинета, к сейфу. - Кладу сюда. Если
ты еще что-нибудь отчубучишь, тогда пущу в ход сразу все. Смотри - здесь и
старые твои грехи лежат. Вот еще одна твоя покаянная бумажка - помнишь,
когда ты пьяный потерял пояснительную записку? Вот она, здесь. Иди и
помни: за тебя Леонид Иванович взялся. Он тебя на ноги поставит.
Максютенко ушел, и опять появилась секретарша.
- Леонид Иванович, изобретатель...
- Ждет до сих пор? Ну что ж, пусть зайдет.
Вместо изобретателя вошел Самсонов.
- Ну, как?
- Краснеет. Как всегда. Сядь-ка вот здесь, у меня сейчас
изобретатель... Пожалуйста, пожалуйста, - это он уже говорил высокому,
худощавому человеку, который стоял вдали, в дверях. - Пожалуйста, прошу!
Изобретатель ровным шагом пересек ковер и остановился у стола. На нем
был военный китель, заштопанный на локтях, военные брюки навыпуск, с
бледно-розовыми вытертыми кантами и ботинки с аккуратно наклеенными
заплатами. Все это было отглажено и вычищено. Изобретатель держался прямо,
слегка подняв голову, и Леонид Иванович сразу заметил особую статность