"Александр Дейч. Гарри из Дюссельдорфа (о Генрихе Гейне)" - читать интересную книгу автора

- Я даже боюсь передать вашему дяде эти слова.
Как могут человека не интересовать английские сукна!
Чем же вы можете тогда торговать? Мебелью, капустой, фарфором, печными
горшками, гробами? - я вас спрашиваю. Все это не для племянника
знаменитого Гейне. Держитесь за вашу контору, как за якорь спасения. Это
нам говорит старый лотерейный маклер, который хорошо знает, как выигрывают
и проигрывают люди.
- Ах, если бы вы могли понять, господин Гипш, что в мире, кроме
торговли, есть еще высокие чувства и идеи, ради которых стоит жить, есть
любовь...
- Про любовь мне ничего не говорите. Любови это инфузория, которая
подтачивает организм и мешает делам. Я знал одного человека, который от
люоьн сошел с ума и женился на девушке без всякого прчааного. Вот какие
штуки выкидывает ваша любовь! Возьмитесь, как говорится, за ум и поставьте
комисснощ.ую контору на высоту, чтобы ваш дядя гордился вами.
- Я уже сказал ему, - заметил Гарри, - что лучшее в нем - это то, что
он носит мою фамилию.
- Арон Гирш понимает шутки, но вашего дядю сердить не надо. Он человек
вспыльчивый, и если он не добрый, как ангел, то может быть злым, как
дьявол. Вот я сейчас проверил книги и убедился, что ваше дело дало
титанический дефицит. Вот я вижу, что вы тут на бумажке тоже подсчитываете
убытки.
Гарри рассмеялся.
- Да нет, любезнейший Гирш, это стихи, стихи, которые я только что
написал.
- Знаю, знаю, что вы увлекаетесь этим занятием.
Поэты - несчастнейший народ, доложу вам. Они живут в нищете и ждут не
дождутся, пока какой-нибудь чудак не закажет им стихов по случаю именин
или серебряной свадьбы.
- Вот я вам прочту свои стихи, господин Гирш:

Разубранному в золото чурбану
Я возжигать не буду фимиам,
Клеветнику руки я не подам,
Не поклонюсь ханже и шарлатану.

Пред куртизанкой спину гнуть не стану,
Хоть роскошью она прикроет срам,
Не побегу за чернью по пятам
Кадить ее тщеславному тирану.

Погибнет дуб, хоть он сильнее стебля,
Меж тем тростник, безвольно стан колебля,
Под бурями лишь клонится слегка.
По что на счастье - жребий тростника?
Он должен стать иль тростью франта жалко
Иль в гардеробе выбивальной палкой.

- Послушайте! - взволнованно заметил Арон Гирш. - Какие же это стихи,
прошу прощения, они не годятся ни для именин, ни для серебряной свадьбы.