"Александр Дейч. Гарри из Дюссельдорфа (о Генрихе Гейне)" - читать интересную книгу автора

номер "Гамбургского стража" и показывал напечатанные там стихотворения.
Друзья любили поддразнивать Гарри:
- А может быть, ты присваиваешь себе чужие стихи какого-то "Си
Фрейдгольда Ризснгарфа"?
Гарри понимал, что они подшучивают над ним, но все-таки огорчался и дал
себе слово никогда не печататься под псевдонимом.
В Боннском университете преподавали лучшие по тем временам немецкие
профессора, и Гарри охотно посещал лекции по германской истории и истории
литературы. Менее частым гостем бывал он на лекциях по юриспруденции.
Гарри любил бродить но Бонну, внимательно осматривал улицы, особенно
окраины города, напоминавшие деревню. Он носил длинный темно-зеленый
сюртук или нанковую куртку с такими же штанами, а на голове у него
красовалась шапка ярко-красного цвета. У него были тонкие черты лица,
светло-каштановые волосы, едва заметные усики. На лице играл слабый
румянец, а губы часто складывались в ироническую, а иногда и
саркастическую улыбку. Он был вообще немногословен, больше наблюдал и в
беседу вмешивался лишь для того, чтобы бросить острое короткое замечание
или забавную остроту.
Особенно саркастически он относился к тевтоиоманам, которые вели себя
вызывающе по отношению к другим студентам, не входящим в их корпорации.
Они не раз пытались заделать Гейне и вызывать на драки и скандалы, однако
он не поддавался на вызовы и всегда держался в стороне or их шумной
ватаги. Гейне не толкался вместе с толпой драчливых буянов в студенческих
трактирчиках, не любил пива и не выносил табака. Он себя чувствовал
гораздо лучше в кругу немногих товарищей, с которыми мог рассуждать о
литературе и искусстве и которым мог читать свои стихи.
Восемнадцатого октября 1819 года боннские студенты и некоторые
профессора отправились с факельным шествием на близлежащую гору Крсйцбсрг.
Иозеф Нсйнцнг позвал Гейне с собой.
- Там будет не только праздник освобождения от иноземцев, но и праздник
немецкой свободы! - говорил Нсйнциг своему другу.
Факельное шествие выглядело очень живописно. Студенты затянули
патриотическую песню, и боннские обыватели с любопытством и испугом
смотрели из окон своих домиков на пестрые ряды молодежи, на их оживленные
лица, освещенные колеблющимся огнем смоляных факелов.
Гарри шел рядом с Нейниигом, сердце его взволнованно билось, а его
горячее воображение рисовало картины народного восстания, словно наступил
день, когда немецкий народ пошел на приступ своей Бастилии. Однако
празднование носило довольно невинный характер.
Один берлинский профессор теологии произнес речь на Креицбсрге, в
которой призывал студентов идти стезей религии и быть верными служителями
германского народа и науки. Свою путаную и туманную речь оратор закончил
риторическим вопросом:
- Кто же хочет уклониться от своего патриотического долга?
Разумеется, желающих не нашлось, и несколько десятков здоровенных
глоток троекратно прокричали "ура"
в честь недавно умершего генерала Блюхера, победителя французов.
При этом Гейне не без гордости вспомнил, что ему однажды пришлось
завтракать на вилле дяди Соломона с генералом Блюхером, который был там в
гостях. Перед