"Александр Дейч. Гарри из Дюссельдорфа (о Генрихе Гейне)" - читать интересную книгу автора

Гарри рисовалась величественная седая голова старого генерала, сверкали
золотые эполеты и многочисленные боевые ордена.
Мирная студенческая манифестация закончилась довольно быстро, и ее
участники разошлись по домам. Боннские власти не увидели ничего дурного и
опасного в этом празднике благонамеренных умов. Но дело повернулось иначе.
Иозеф Пейнциг послал корреспонденцию в дюссельдорфскую газету с описанием
крейцбергского празднее ника. Сильно сгустив краски, Пейнциг передал
окончание невинной речи берлинского профессора такими словами: "Братья, на
вас возложен тяжелый долг, на вас надеется и от вас ждет народ, чтобы вы
освободили угнетенное отечество".
Обер-президент Нижнерейнской области получил соответствующий запрос от
высших властей. Он, в свою очередь, обратился к ректору Боннского
университета, и тот приказал немедленно начать следствие.
В актовом зале Боннского университета собрался академический суд в
составе профессора Миттермайера, заместителя синдика Оппенгоффа и
университетского секретаря. Студентов, участвовавших в манифестации,
вызывали на допрос. Суд старался выяснить, был ли революционный душок в
этом празднестве.
В протоколе академического суда говорилось, что допрошенный studiosus
juris [Студент юридического факультета (лат.)] Гарри Гейне из
Дюссельдорфа, призванный говорить правду, согласно предыдущему заявлению,
что он находился на Крейцберге 18 октября, дает показания и отвечает на
вопросы:

Вопрос I. Сколько "да здравствует" было провозглашено?
Ответ. Я припоминаю, что два раза: первый в честь умершего Блюхера и
второй, если не ошибаюсь, в честь немецкой свободы.
Вопрос II. Не была ли провозглашена здравица буршеншафгу?
Ответ. Нет, я не припоминаю ничего подобного.
Вопрос III. Помните ли вы еще содержание произнесенных речей?
Ответ. В первой речи не было никакого содержания, а содержание второй я
не могу сооощить, потому что я не помню его.

Гейне подвергался довольно длинному и мучительному допросу, но от
прямых показаний уклонился. Вместе с ним допрашивались одиннадцать
студентов и два профессора. Университетский следователь пришел к выводам,
что возведенные обвинения - результат сплетен и клеветы и что праздник 18
октября был проведен достойным образом, не заслуживающим порицания.
Результат следствия удовлетворил обер-президента.
Но прусский министр просвещения фон Альтенштейн, ярыи мракобес, был уже
раздражен появлением в Бонне "Песен для боннских гимнастических кружков",
выпущенных в свет другом Гейне, Жаном Баптистом Руссо. Он усмотрел в этих
песнях недопустимое для студентов свободолюбие. Министр просвещения,
оставшись недоволен исходом дела, послал университетскому куратору
предписание, в котором указывалось, что общественные выступления
недопустимы для студентов.
Если Гейне и принимал некоторое участие в жизни буршеншафтов, то все же
держался в стороне от "пивных патриотов"; он уделял много времени
университетским занятиям. Среди профессоров внимание Гарри привлек Август
Вильгельм Шлегель. Он был одним из вождей господствовавшего в то время