"Роберт Дугони. Возмещение ущерба " - читать интересную книгу автора

его центре, полной только что срезанных в саду роз. Она выдвинула стул и
села на самый краешек.
- Я с дурной вестью, - сказала Дана и по выражению лица матери поняла,
что та услышала в этих словах эхо пятилетней давности - то же самое, что
слышала и она, Дана.
- Ты не больна, нет? А Молли?
- Нет, мама. Молли здорова. Это Джеймс, мама... - Слова застревали в
горле. По щекам ее покатились слезы. - Он погиб, мама. Джеймс погиб!
На лбу матери обозначились морщины. Глаза стали влажными.
- Погиб? - переспросила она потрясенно, как может спросить только мать,
узнав о гибели своего ребенка. Ее тело сгорбилось, осело под тяжестью
невыносимой муки.
- Он умер, мама. Джеймс умер, - сказала Дана, понимая, что эхо и этих
ее слов ей предстоит слышать долгие-долгие годы.


9

Кизил и вечнозеленые кустарники, отбрасывая тени, окутали кухню и
гостиный уголок серой пеленой, когда солнце скрылось за деревьями. Дана
стояла возле терракотового кухонного прилавка, наполняя чайник водой,
устремив взгляд на задний двор. На ножках садовой мебели - стола и стульев -
заметна ржавчина. Надо их почистить, принести из кладовки подушки,
расставить тенты. В доме Хиллов на берегу озера Вашингтон вновь соберутся
люди. Предстоят ирландские католические поминки. С выпивкой.
Возбуждение, позволившее ей как-то продержаться и при первом страшном
известии, и на опознании тела Джеймса, и когда пришлось сообщить матери, а
потом обзванивать родных и друзей, сменилось тупой апатией. Кое-кто новость
уже слышал. Они хотели обсуждать ее с ней, задавали вопросы, но ответов на
эти вопросы у нее не было, как не было и желания пытаться что-то объяснять.
Некоторые хотели прийти. Она вежливо отклоняла такое предложение. Звонили
репортеры. Им она говорила, что семья от комментариев воздержится. Вскоре
она отключила телефон.
Мать лежала в своей спальне наверху, в самом конце коридора, за
закрытой дверью. Она потеряла сознание, сползла с краешка стула и грохнулась
бы на пол, если б Дана не поддержала ее. Джек Портер, давний семейный доктор
Хиллов, приехал немедленно, как только Дана позвонила ему. Приехав, он дал
Кейти Хилл успокоительное и чем-то снизил давление.
Горячая вода из-под крана переполнила чайник и обожгла руку Даны. Она
закрыла кран, отлила из чайника излишек воды и автоматически повернулась
туда, где некогда стояла плита, а теперь находился крытый плиткой рабочий
стол. После смерти отца мать переделала кухню вместе с тремя ванными. Теперь
плита располагалась в центре, огромная, как в ресторане, с восемью
конфорками и грилем такой величины, что на нем можно было жарить мясо для
целого дивизиона. С колпака этой плиты свисала на крюках кухонная утварь.
Дана никак не могла понять, зачем понадобилось матери ждать так долго и
заняться переделками, лишь оставшись одной. Теперь же ей казалось, что она
поняла причину. Причина была та же самая, что заставляла мать упорно чистить
вручную плиту с кнопкой автоматической чистки. Ей надо было чем-то себя
занять.