"Роберт Дугони. Возмещение ущерба " - читать интересную книгу автора

- Как она себя чувствует?
- Как и следует ожидать. Хочешь, поднимись и поговори с ней.
Грант отвел взгляд от окна.
- Наверное, не стоит. Похоже, я с ней не умею находить общий язык. Не
очень-то лажу. Полиция сообщила тебе еще что-нибудь?
Она покачала головой и прикрыла глаза.
- Они избили его до смерти, Грант.
- Господи...
- За что? - вскричала она, чувствуя, как закипает гнев. - У Джеймса не
было никаких денег. Он же всего лишился, когда бросил практику. Зачем же
было грабить его? Почему не заявиться сюда? - Она сделала широкий жест
рукой: - Деньги-то вот где!
- Здесь людей защищают ворота и ограды, Дана. А также системы
сигнализации.
- Они убили его неизвестно за что, Грант. Убили моего брата неизвестно
за что!
- А полиция не имеет никаких соображений насчет того, кто это мог быть,
никаких зацепок?
- Нет, - сказала она, покачав головой. - Они сняли отпечатки пальцев и
следы, но ничего определенного пока нет. - Она вздохнула. - Хорошо бы ты
остался, Грант.
Сделав к ней шаг, он опять обнял ее. От него пахло одеколоном "Армани".
Ей вспомнилась студенческая жизнь и минуты их близости. Но все это было
раньше - до того, как заботы о счетах, привлечении и удержании клиентов,
честолюбивые помыслы о партнерстве так переменили его. До того, как десять
лет раннего вставания, хождения на работу, где постоянно приходилось с
кем-то ссориться и воевать, сделали его раздражительным и циничным в
отношении людей и их побуждений. До того, как собственные неудачи заставили
его ревновать к ее успехам. Чувствуя это, она редко обсуждала с ним свои
дела и всячески старалась его ободрить, даже когда его уволили из второй
адвокатской конторы. Но с рождением Молли ей стало не хватать времени - не
хватало суток, чтобы оставаться и женой, и кухаркой, и шофером для всей
семьи, и посыльной, и юристом, и мамой, а к тому же еще ухитряться лечить
больное самолюбие взрослого мужчины. В ответ Грант стал пропадать на работе
и находить предлоги, чтобы поздно возвращаться домой.
Уткнувшись подбородком ей в волосы, он сказал:
- Ты нужна своей семье, Дана. Для нее ты должна быть сильной. - Его
руки сжимали ее лопатки, но тепла в этом пожатии она не чувствовала. И звук
его голоса не утешал. Щеку корябали шерстинки его пиджака. - Ты сильная,
Дана. Если кому-то и дано такое вынести, то это ты, Дана.
- Нет, это слишком, - сказала она и опять залилась слезами. - Мне
больно, Грант. Господи, как же это больно - терять его!
Он обнял ее, и на секунду ей показалось, что он останется. Но потом его
руки соскользнули с ее спины.
- И я хотел бы остаться, но ведь ты знаешь: в понедельник мне выступать
в суде в Чикаго по делу Нельсона и конец недели у меня будет сплошная
горячка. Они представили тринадцать ходатайств и сорокапятистраничное
изложение дела. Ну, и мне надо действовать соответственно.
- А Бергман не мог бы взять это на себя?
Грант отстранился, и лицо его приняло скептическое выражение.