"Александр Дюма. Эрминия" - читать интересную книгу автора

Пробило полночь!
Эдуар приблизился к окну, желая посмотреть, нет ли в окне его
прекрасной соседки какого-либо движения, которое вернуло бы его к
действительности.
Спустя две или три минуты он заметил, что занавесь на окне едва заметно
приподнялась, и сердце его, только и ждавшее этого сигнала, бешено
заколотилось.
Эдуар широко раскрыл окно.
В ответ окно напротив тоже широко растворилось.
Стояла кромешная тьма. Эдуар пошел за доской. Она была тяжеленная, и
Эдуар понял, как нелегко будет установить эдакую махину между двумя домами.
"Что если она окажется короткой?" - мелькнуло в голове Эдуара.
Обуреваемый мыслями, которые навязывала ему обстановка, он поднес доску
к окну и, желая удостовериться, что никто посторонний его не видит, выглянул
наружу.
И в домах, и в природе - кругом все спало, от небесного Нептуна до
земного консьержа, и Эдуар, приставив край своего моста к подоконнику,
принялся двигать его, пока он не коснулся противоположного окна.
Осуществление этого маневра стоило Эдуару неимоверного труда: ему
пришлось всем телом налечь на свой край доски, дабы она не вылетела, словно
стрела, и не перебудила всю округу, разбив нижние окна. Мало того, что
подобная оплошность враз лишила бы его всех предвкушаемых радостей, падение
доски невозможно было бы объяснить соседям. Какими бы странными и
эксцентричными ни могли быть привычки жильца, он не сумеет дать
вразумительный ответ на вопрос, для чего он после полуночи кидал доску в
десять футов длиной и два дюйма толщиной в окна соседнего дома, и понимание
встретит разве что у стекольщиков.
Правды ради нужно признать, что, когда Эдуар ступил на мост, страх
сломать себе шею тоже присутствовал в его душе.
Ясное дело, долго стоять на качающемся мосту он не мог, и очень скоро
оказался верхом на доске, которая, какой бы толстой ни была, все же обладала
свойствами трамплина, доставляющими удовольствие в гимнастическом зале и
приводящими в ужас на высоте четвертого этажа.
Отступать, однако, было некуда, и Эдуар двинулся вперед с
осторожностью, равной цене, которую он придавал своей жизни.
Добравшись до середины, он вспомнил о Мари. Теперь ему еще милей станет
ее истрепанная добродетель, которую он всегда находил, одолев восемьдесят
ступенек лестницы, милей, чем та, совсем новая, добродетель, к которой ведет
дорога хоть, правда, и более короткая, ко гораздо более трудная, и которая
вынуждает его проделывать весь этот в высшей степени нелепый трюк.
Коснувшись наконец края окна, он не мог удержаться от "уф!", вызванного
скорее радостью от того, что он остался цел и невредим, нежели счастьем
видеть свою возлюбленную.
Едва он спрыгнул на пол, как услыхал прелестный голос, уже слышанный им
на балу:
- Уберите доску.
"Ну и ну! - подумалось Эдуару, - не любовь, а просто переселение на
другую квартиру".
И он принялся втаскивать доску.
В комнате, где он очутился, было совсем темно; он стоял, обхватив