"Александр Дюма. Графиня де Монсоро (Том 2)" - читать интересную книгу автора

и снова остановились, настороженно оглядываясь.
Один из них принялся расталкивать возницу, и так как тот продолжал
спать крепким сном праведника, отпустил в его адрес весьма выразительное
гасконское проклятие. Между тем его спутник, еще более нетерпеливый,
кольнул кучера в зад острием своего кинжала.
- Эге, - сказал Шико, - значит, я не ошибся: это мои земляки. Нет
ничего удивительного, что они так славно отлупили Горанфло, ведь он ругал
гасконцев.
Молодая женщина, признав в мужчинах тех, кого она ждала, поспешно
высунулась из-за занавесок тяжелого экипажа. Тут Шико смог разглядеть ее
получше. Лет ей можно было дать около двадцати или двадцати двух. Она была
очень хороша собой и чрезвычайно бледна, и, будь то днем, по легкой
испарине, увлажнявшей на висках ее золотистые волосы, по обведенным
синевой глазам, по матовой бледности рук, по томности ее позы нетрудно
было бы заметить, что она находится во власти недомогания, истинную
природу которого очень скоро выдали бы ее частые обмороки и округлившийся
стан.
Но Шико из всего этого увидел только, что она молода, бледна и
светловолоса.
Мужчины подошли к карете и, естественно, оказались между нею и
скамьей, под которой скорчился в три погибели Шико.
Тот, что был выше ростом, взял в свои ладони белоснежную ручку,
протянутую ему дамой, поставил одну ногу на подножку, положил локти на
край дверцы и спросил:
- Ну как, моя милочка, сердечко мое, прелесть моя, как мы себя
чувствуем?
Дама в ответ с печальной улыбкой покачала головой и показала ему свой
флакон с солями.
- Опять обмороки, святая пятница! Как бы я сердился на вас, моя
любимая, за то, что вы так расхворались, если бы сам не был виновником
вашей приятной болезни.
- И какого дьявола притащили вы госпожу в Париж? - довольно грубо
спросил второй мужчина. - Что за проклятие, клянусь честью! Вечно к вашему
камзолу какая-нибудь юбка пристегнута.
- Э, дорогой Агриппа, - сказал тот, что заговорил первым и казался
мужем или возлюбленным дамы, - ведь так тяжело разлучаться с теми, кого
любишь.
И он обменялся с предметом своей любви взглядом, исполненным
страстного томления.
- С ума можно сойти, слушая ваши речи, клянусь спасением души! -
возмутился его спутник. - Значит, вы приехали в Париж заниматься любовью,
мой милый юбочник? По мне, так и в Беарне вполне достаточно места для
ваших любовных прогулок и не было нужды забираться в этот Вавилон, где
сегодня вечером мы, по вашей милости, уже раз двадцать чуть-чуть не попали
в беду. Возвращайтесь в Беарн, коли вам хочется амурничать возле каретных
занавесочек, но здесь - клянусь смертью Христовой! - никаких интриг, кроме
политических, мой господин.
При слове "господин" Шико возымел желание приподнять голову и
поглядеть, но он не мог сделать этого без риска быть обнаруженным.
- Пусть себе ворчит, моя милочка, не обращайте внимания. Стоит ему