"Александр Дюма. Графиня де Монсоро (Том 2)" - читать интересную книгу автора

Панурга к стене, как поступил бы скульптор с барельефом, который он
собирается вделать в стену.
- А, пропойца! - сказал Шико. - А, язычник! А, изменник! А,
вероотступник! Так, значит, ты по-прежнему готов продать друга за кувшин
вина?
- Ах, господин Шико! - пролепетал монах.
- Как! Я тебя кормлю, негодяй, - продолжал Шико, - я тебя пою, я
набиваю твои карманы и твое брюхо, а ты предаешь своего господина!
- Ах! Шико! - сказал растроганный монах.
- Ты выбалтываешь мои секреты, несчастный!
- Любезный друг!
- Замолчи! Ты доносчик и заслужил наказание. Коренастый, сильный,
толстый монах, могучий, как бык, но укрощенный раскаянием и особенно
вином, не пытался защищаться и, словно большой надутый воздухом шар,
качался в руках Шико, который тряс его.
Один Панург восстал против насилия, учиняемого над его другом, и все
пытался брыкнуть Шико, но удары его копыт не попадали в цель, а Шико
отвечал на них ударами палки.
- Это я-то заслужил наказание? - бормотал монах. - Я, ваш друг,
любезный господин Шико?
- Да, да, заслужил, - отвечал Шико, - и ты его получишь.
Тут палка гасконца перешла с ослиного крупа на широкие, мясистые
плечи монаха.
- О! Будь я только не выпивши, - воскликнул Горанфло в порыве гнева.
- Ты бы меня отколотил, не так ли, неблагодарная скотина? Меня,
своего друга?
- Вы мой друг, господин Шико! И вы меня бьете!
- Кого люблю, того и бью.
- Тогда убейте меня, и дело с концом! - воскликнул Горанфло.
- А стоило бы.
- О! Будь я только не выпивши, - повторил Горанфло с громким стоном.
- Ты это уже говорил.
И Шико удвоил доказательства своей любви к бедному монаху, который
жалостно заблеял.
- Ну вот, - сказал гасконец, - то он волк, а то овечкой
прикидывается. А ну, влезай-ка на Панурга и отправляйся бай-бай в "Рог
изобилия".
- Я не вижу дороги, - сказал монах, из глаз его градом катились слезы.
- А! - сказал Шико. - Коли бы ты еще вином плакал, которое выпил! По
крайней мере, хоть протрезвел бы, может быть! Но нет, оказывается, мне еще
и поводырем твоим нужно сделаться.
И Шико повел осла под уздцы, в то время как монах, вцепившись обеими
руками в луку седла, прилагал все усилия к тому, чтобы сохранить
равновесие.
Так прошествовали они по мосту Менье, улице Сен-Бартелеми, мосту
Пти-Пон и вступили на улицу Сен-Жак. Шико тянул осла, монах лил слезы.
Двое слуг и мэтр Бономе, по распоряжению Шико, стащили Горанфло со
спины осла и отвели в уже известную нашим читателям комнату.
- Готово, - сказал, вернувшись, мэтр Бономе.
- Он лег? - спросил Шико.