"Александр Дюма. Жорж " - читать интересную книгу автора

Мюнье с удивлением оглянулся. Действительно, то был мальчик, который
вырвался из рук негра и подошел к отцу, чтобы дать ему урок чести.
Пьер Мюнье глубоко вздохнул.
В это время ряды Национальной гвардии выровнялись, господин де Мальмеди
занял место во главе отряда, и солдаты двинулись ускоренным маршем. Пьер
Мюнье остался с сыновьями, лицо у одного из них было багровое, у другого
мертвенно-бледное. Расстроенный вид сыновей был для отца горьким упреком.
- Ничего не поделаешь, дорогие мои детки, - вот как с нами обращаются.
Наблюдая эту сцену, Жак не придал ей особого значения; хотя вначале она
и произвела на него тяжелое впечатление, но, поразмыслив, он успокоился.
- В конце концов черт с ним, пусть этот толстяк презирает нас! -
ответил он отцу. - Вы богаче и сильнее его, не правда ли, отец? А я, если
увижу его сына Анри возле моей девушки, я залеплю ему такую пощечину, что он
запомнит меня навсегда.
- Мой дорогой Жак, - сказал Пьер Мюнье, как бы благодаря его за
утешение; затем он обратил взор на младшего сына, чтобы проверить, настроен
ли он так же благоразумно, как старший.
Жорж оставался безучастным; все, что отец мог заметить на его холодном,
как лед, лице, была чуть заметная улыбка; впрочем, как непроницаемо ни было
его лицо, в улыбке Жоржа таилось столько презрения и жалости, что Пьер Мюнье
не знал, что сказать; он произнес:
- Боже мой, но что же, по-твоему, мог я сделать?
Жорж ничего не ответил, но, взглянув на площадь, сказала.
- Там стоят негры, они ждут того, кто будет ими командовать.
- Ну что же, ты прав, Жорж, - радостно воскликнул Жак, преисполнившись
чувства собственного достоинства, и повторил изречение Цезаря:
- "Лучше командовать этими, чем подчиняться тем".
Пьер Мюнье, выслушав совет младшего сына и поучение старшего, подошел к
неграм, спорившим о будущем командире; увидев человека, которого каждый
чернокожий на острове уважал, они столпились вокруг него, как вокруг
истинного вождя, и попросили его возглавить отряд.
Внезапно Мюнье странным образом изменился: чувство унижения, которого
он не мог побороть перед лицом белых, исчезло, уступив место чувству
собственной значимости. Он выпрямился во весь свой могучий рост, глаза его,
выражавшие смирение, когда он стоял перед де Мальмеди, загорелись. Дрожавший
прежде голос зазвучал грозно и убежденно; вскинув ружье на плечо, вытащив
саблю из ножен и протянув мускулистую руку в сторону противника, он отдал
команду: "Вперед!"
Затем, бросив взгляд на младшего сына, стоявшего подле негра и с
одобрением приветствовавшего отца, он направился с отрядом вслед за
пехотинцами гарнизона и солдатами Национальной гвардии, в последний раз
крикнув негру:
- Телемак, береги моего сына!
Линия обороны была разделена на три части. Налево бастион Фанфарон,
выстроенный у самого моря и снабженный восемнадцатью пушками, в середине
главное укрепление - двадцать четыре орудия, направо - батарея Дюма,
защищенная только шестью пушками.
Англичане, вначале двигавшиеся тремя колоннами, преследуя три разные
цели, скоро обнаружили силу двух первых и сосредоточились на третьей,
которая не только, как мы сказали, была самой слабой, но обслуживалась