"Александр Дюма. Ночь во Флоренции при Алессандро Медичи " - читать интересную книгу автора

Тогда неслышной и непреклонной поступью призрака Филиппо Строцци
подошел к дому, полный решимости выбить дверь, если ему не откроют; но в тот
самый миг, когда рука его потянулась к дверному молотку, дверь как по
волшебству повернулась на петлях и человек в маске предстал перед ним на
пороге.
Прежде чем неизвестный успел отпрянуть, рука Филиппо Строцци схватила
его за ворот и два встречных вопроса столкнулись в воздухе:
- Что тебе надо? - спросил человек в маске.
- Кто ты? - спросил Филиппо Строцци.
- А тебе какое дело? - отвечал неизвестный, пытаясь вырваться из
железной хватки старика.
Но тот, сильным рывком вытаскивая его из дома на улицу, сказал:
- Я хочу немедленно это узнать...
И движением, настолько стремительным, что противник не успел его ни
предугадать, ни предотвратить, Филиппо Строцци сорвал с него маску.
Словно приходя на помощь оскорбленному отцу в его страстном нетерпении,
среди туч пробилась луна и залила светом площадь Санта Кроче.
Старик и молодой человек смогли рассмотреть лица друг Друга и в
следующее мгновение невольно вскрикнули в один голос от изумления.
- Филиппо Строцци! - вырвался возглас у юноши.
- Лоренцино! - воскликнул старик.
- Филиппо Строцци, - повторил юноша, от неожиданности не успев подавить
ужас в голосе, - несчастный! Зачем ты явился во Флоренцию? Неужели тебе
неизвестно, что твоя голова оценена в десять тысяч флоринов?..
- Я явился сюда рассчитаться с герцогом за попранную свободу Флоренции,
с тобой же - за поруганную честь дочери...
- Если бы ты вернулся с одной последней целью, то уладить дело было бы
парой пустяков, дорогой дядюшка: честь твоей дочери в такой же целости и
сохранности, как если бы покойная мать Луизы как зеницу ока берегла дочь в
своем склепе.
- Лоренцино выходит в два часа пополуночи от моей дочери, и он же
заявляет, что моя дочь еще достойна имени отца!.. Лоренцино лжет!
- Бедный старик, у которого ссылка и беды отбили память! - промолвил
юноша с неописуемой интонацией, печальной и насмешливой. - Выходит, ты
теперь стал забывать простые вещи, Строцци? Ведь ты был женат на родной
сестре моей матери, на Джулии Содерини, и Луизу с детства прочили за меня, а
твоя жена, святая женщина, при своей жизни никогда не делала различия между
мной и обоими твоими сыновьями, Пьетро и Томмазо. Так что же тут
удивительного, если я продолжал любить Луизу и Луиза продолжала любить меня,
если уж наша любовь была одобрена тобой?
Строцци провел рукой по лицу.
- Верно, - тихо прошептал он, - я это забыл, но, поднатужусь, припомню
все... все, будь спокоен. Да, память уже возвращается ко мне... Слушай...
Да, ты мой племянник, да, мы с женой прочили нашу дочь за тебя, да, для нас
не было разницы между нашими мальчиками и тобой. Ну что же, Лоренцино, вот и
настал обещанный день: тебе двадцать пять лет, Луизе - шестнадцать. С таким
отцом, как я, гонимым и осужденным, ей, оставленной без призора, нужен
кто-нибудь, чья любовь была бы одновременно и супружеской и отеческой. Она
единственное мое достояние, пока не отнятое ни деспотом, ни ссылкой, она
последний из ангелов земных, еще молящийся за меня... Так вот, моего