"Александр Дюма. Полина (Женский роман) " - читать интересную книгу автора

страданием. Тогда мне показалось, что я не первый раз его вижу; оно
пробудило смутное воспоминание о другом времени, о гостиных, балах,
праздниках; мне казалось, что я знал эту женщину, с лицом столь печальным
теперь, другой - веселой, румяной, увенчанной цветами, охваченной в мире
благоуханий и музыки радостью упоительного вальса или шумного галопа. Где ж
это? Не знаю!.. В какое время? Не могу сказать!.. Это было видение, мечта,
эхо моей памяти, которое не имело ничего определенного и существенного и
ускользало от меня, как будто я хотел схватить призрак. Я вернулся назад,
надеясь опять ее увидеть, и готов был даже прибегнуть к нескромности, чтобы
достигнуть своей цели, но, возвратись не более чем через полчаса, не нашел
уже в купальнях ни ее, ни Альфреда.
Прошло два месяца после этой встречи. Я находился в Бавено, около озера
Маджиоре. Это было в прекрасный осенний вечер, солнце скрылось за цепью
Альп, и тень поднялась на востоке небосклона, который начинал усеиваться
звездами. Окно мое было на одном уровне с террасой, покрытой цветами; я
вышел на нее и очутился среди леса лавровых, миртовых и апельсиновых
деревьев. Цветы так приятны, что мало быть подле них: хочется наслаждаться
ими еще больше, и, где бы их ни находили - в поле, в саду, дитя, женщина и
мужчина по какому-то естественному побуждению срывают их и делают букет,
чтобы благоухание и прелесть цветов были всегда с ними. И я не смог
противиться искушению: сорвав несколько благовонных веток, я пошел к перилам
из розового мрамора, которые возвышаются над озером, отделенным от них
большой дорогой, идущей из Женевы в Милан. Едва я дошел туда, как луна
показалась из-за Сесто, и лучи ее скользнули по склонам гор, застилавшим
горизонт, и по воде, спавшей у моих ног, - блестящей и неподвижной, как
огромное зеркало. Все было тихо на земле, на озере, на небе, и в этом
величественном и меланхолическом безмолвии ночь начинала свое течение.
Вскоре в куще деревьев, которые возвышались по левую сторону от меня и корни
которых омывались водой, раздалась песнь соловья, гармоничная и нежная: то
был единственный звук, нарушавший тишину ночи; он продолжался с минуту,
блестящий и мерный, потом вдруг умолк на конце рулады. И тогда, как будто
этот шум пробудил другой, хотя совсем иного свойства, я услышал вдали стук
экипажа, едущего из дома д'Оссола; в это время соловей опять начал петь, и я
слушал только птичку Джульетты. Когда она замолкла, я вновь услышал стук
быстро приближающегося экипажа. Мой мелодичный певец успел за это время
опять начать свою ночную молитву. Но на этот раз едва он окончил последнюю
ноту, я заметил на повороте из леса коляску, которая неслась во весь Опор по
дороге, проходившей мимо гостиницы. В двухстах шагах от нее почтальон
хлопнул бичом, чтобы дать знать о приезде своему собрату. Почти тотчас
тяжелые ворота гостиницы заскрипели, и из них вышли новые лошади, в ту же
минуту коляска остановилась под террасой, на перила которой я опирался.
Ночь была так светла и так прекрасна, что путешественники, желая
насладиться чистым воздухом, отстегнули фартук коляски. Их было двое:
молодой мужчина и молодая женщина, закутанная в большую шаль или манто и
задумчиво склонившая голову к плечу своего спутника, который ее поддерживал.
В эту минуту почтальон вышел с огнем, чтобы зажечь фонари в коляске; луч
света скользнул по лицам путешественников, и я узнал Альфреда де Нерваля и
Полину.
Опять он и опять она!.. Мне казалось, что нечто более могущественное,
чем случай, устраивало наши встречи. Опять она, но так изменившаяся со