"Александр Дюма. Царица Сладострастия (Собрание сочинений, Том 58) " - читать интересную книгу автора

у него стал совсем печальный. Его уже не трогали мои шалости, не заражала
моя веселость; более того, он стал грубо обращаться с принцессой Баварской,
а когда я спросила его, в чем дело, он ответил, что виной тому - перемена
настроения, и только. На почтовой станции я посоветовалась с одной из своих
служанок по имени Марион - после Бабетты я любила ее больше всех других, - и
та дала мне обещание понаблюдать за ним и на следующей остановке сказать,
что она думает об этой перемене в нем.
Я с нетерпением ждала следующей остановки.
Аббат делла Скалья, напротив, становился все веселее и ироничнее по
мере того, как возрастали печаль и беспокойство моего мужа.
Когда мы расположились на последний ночлег, ко мне в спальню прибежала
совершенно испуганная Марион.
- Дорогая моя Марион, - спросила я, - что случилось, чем ты так
встревожена?
- Госпожа, о госпожа! - ответила бедная девушка. - Случилось то, чего
мы не ожидали, и поверьте, вы не напрасно беспокоились.
- Так что же произошло?
- Господин граф только что велел запереть Жаклин в кованый сундук.
- Но кованый сундук - это же гроб!
- Бог ты мой, конечно! Если не считать остального.
- Остального? Что же еще? Скажи мне, я хочу знать.
- Ну, так вот, судя по всему, госпожа вдовствующая графиня постоянно
пребывает в плохом настроении, бранится с утра до вечера, и поэтому господин
граф ужасно ее боится, а господин аббат делла Скалья всегда берет сторону
своей сестры.
- Ты в этом уверена, Марион?
- Как и в том, что когда-нибудь умру, госпожа графиня; камердинер
господина аббата только что разговорился и рассказал мне обо всем, чего с
ним ни разу не случалось со времени нашего отъезда из Парижа.
- Боже мой! Что же с нами будет? Так вот почему господин граф так
изменился со вчерашнего дня! Он приближается к своей матери и уже ощущает ее
влияние.
С этого времени мне с трудом удавалось скрывать все, что я узнала.
Пришлось вести себя как наказанная маленькая девочка. Я не соизволила
пожаловаться на то, что у меня отняли Жаклин, хотя это и приводило меня в
бешенство, и предалась угрюмости, чтобы показать свой характер.
О! Каким же далеким все это видится мне теперь! Сколько событий,
страданий, слез, страхов, жертв, да и ошибок выпало на мою долю! Но я не
могу удержаться от того, чтобы не бросить снисходительный взгляд на
последние минуты моего детства, не могу обойти молчанием эту грань между
двумя эпохами моей жизни.
В тот же вечер мы прибыли в Турин. На верхней ступени лестницы своего
дворца меня встретила свекровь, госпожа вдовствующая графиня ди Верруа.
Я не очень люблю рисовать портреты, они редко передают подлинные черты
человека, ведь люди совершают поступки и только тогда раскрываются перед
нами. Вы увидите, как поведет себя г-жа ди Верруа, и сами сможете о ней
судить.
Если говорить о ее внешнем облике, то следует сказать, что графиня была
красивая важная дама пятидесяти лет; она поздно вышла замуж, и так и
сохранила чопорность и раздраженность старой девы. Царственная посадка