"Александр Дюма. Папаша Горемыка (Собрание сочинений, Том 55) " - читать интересную книгу автора

сильном волнении; время от времени она опускалась на колени и принималась
страстно молиться.
И тут камешек, брошенный в окно, отчего зазвенели стекла, прервал
молитву Луизон; стремительно вскочив, она открыла окно и увидела Франсуа
Гишара, сидевшего на заборе.
- Боже мой, - прошептала девушка, - если отец проснется и увидит
Франсуа, он может его убить!
Эта мысль, очевидно, одержала верх над всеми ее колебаниями.
Луизон сделала своему возлюбленному знак пока не спускаться во двор,
поспешно собрала небольшой узелок, взяла в руки башмаки, тихо прошла через
комнату, где спал отец, отворила ворота и протянула руку Франсуа Гишару.
Рыбак взял ее на руки и понес так же бережно, как мать несет ребенка; он
спустился с холма бегом и остановился лишь для того, чтобы опустить свою
драгоценную ношу в лодку и, взяв весла, перевезти ее на другой берег.
Стояла весна, и ночной воздух была теплым и душистым; мягкий ветер
вызывал легкую рябь на воде и шелестел острыми листьями лягушечьей травы;
луна прочертила на воде широкий серебристый след; из каждого куста
раздавались соловьиные гимны любви.
От этого величественного зрелища слезы Луизон быстро высохли.
Дело было сделано: Франсуа Гишар завоевал жену, подобно английским
лордам и героям многих романов.


III

О ТОМ, КАК БОГУ БЫЛО УГОДНО
ПОДВЕРГНУТЬ ФРАНСУА ГИШАРА ИСПЫТАНИЮ,
ТАК ЖЕ КАК НЕКОГДА ЕМУ БЫЛО УГОДНО
ИСПЫТАТЬ ИОВА

Это событие наделало много шума и на равнине и на холме.
Целую неделю у кумушек от Жуэнвиля до Ормесона и от Гравеля до Сюси не
было другой темы для сплетен, а прачки, которые выколачивали белье вальками,
стоя на коленях на берегу реки, долго еще обсуждали это происшествие.
Как правило, люди, за исключением нескольких глупцов, винили в
случившемся папашу Поммерёя. По их мнению, виноградарь слишком рано
торжествовал победу.
Все насмехались над крестьянином, и от этого его негодование по
отношению к похитителю становилось еще больше.
Но к счастью, сосед-бакалейщик, человек довольно сведущий, разъяснил
папаше Поммерёю, что, будучи совершеннолетней, Луизон может потребовать свою
часть материнского наследства и с помощью некоторых формальностей, которые
будут дорого стоить, одержать верх над отцовским упрямством; после этого
виноградарь признал себя побежденным.
Папаша Поммерёй люто ненавидел своего будущего зятя: двадцать раз в
день он от всей души желал ему зацепиться за сеть и сгинуть вместе с ней на
дне Марны, но представлять себе, как денежки, которые он привык считать
своими, будут перетекать в руки тех, кого крестьянин величал не иначе как
"эти грязные писаки", было настолько чудовищно, что он не решался отяготить
свою совесть.