"Александр Дюма. Папаша Горемыка (Собрание сочинений, Том 55) " - читать интересную книгу автора

ударение на слове "добрый"), не оставил на дороге свою драгоценную ношу,
покрытую чешуей. Напротив, он без раздумий продал ее, тем более что в ту
голодную пору всякая еда стоила дорого. На деньги, вырученные за свой улов,
Франсуа накупил несколько сотен рыболовных крючков и несколько мотков
бечевки. Затем он принялся расставлять по ночам удочки, на которые дюжинами
ловились усачи, карпы и угри. Попечение за этими приспособлениями оставляло
свободными его дни. В это время он собирал ивовые прутья в прибрежных
зарослях и делал верши, благодаря которым его промысел стал настолько
прибыльным, что уже через два месяца после того, как Франсуа покинул службу,
ему удалось приобрести небольшую лодку.
Лодка была в это время средоточием всех помыслов Франсуа Гишара:
во-первых, имея ее, он мог незамедлительно заработать достаточно денег для
покупки того, что всякий рыбак именует снастями, а именно - вентерей,
накидных сетей и всякого рода неводов; во-вторых, приближалась осень, и наш
герой был не прочь подыскать себе другое пристанище вместо дупла ивы, где он
ютился до сих пор; а кроме того, Франсуа не знал ничего роскошнее на свете,
чем хорошая дубовая лодка, на дощатом настиле которой можно лежать и спать,
укутавшись в теплое шерстяное одеяло.
В течение трех лет у Франсуа Гишара не было другой крыши над головой,
другой спальни и другого ложа.
Но он был счастлив! Разве могло быть иначе?
Очевидно, древняя и чистая, лишенная примесей кровь кельтов, как и
много столетий назад, продолжала течь и жилах всех мужчин рода Гишаров.
Благодаря ей они сохраняли инстинктивную тягу к гордой независимости и
дикарской свободе, выражавшуюся в протесте их сердец против цивилизации, и
удовлетворить это влечение можно было лишь путем возврата к первобытной
жизни. Провидение, вопреки всем вероятностям, в разгар XVIII века даровало
последнему из Гишаров то, к чему так тщетно стремились его предки: оно
приберегло для него пустынный уголок всего в четырех льё от Парижа, уголок,
где он мог наслаждаться столь же абсолютной властью, как и Робинзон на своем
острове.
И в самом деле, в течение последующих трех лет Франсуа Гишар лишь
изредка встречал на берегах Марны какого-нибудь буржуа из Сен-Мора или
какого-нибудь горожанина из Шарантона, решивших провести денек на реке и
вступить в неравное соперничество с нашим рыбаком. Франсуа Гишар был
единственным хозяином и властелином Марны на всем ее протяжении от Шампиньи
до Кре-тея. В то время как Республика, Директория и Консульство сменяли друг
друга, коммуны, из-за отсутствия желающих не помышлявшие о том, чтобы
сдавать в аренду свои рыбные угодья, нисколько не мешали пришельцу
наслаждаться своим излюбленным занятием, а он, как видно, не сомневался, что
так будет продолжаться вечно.
Однажды, когда Франсуа ловил пескарей четырехугольной сетью, он поднял
голову и заметил среди ивовых зарослей хорошенькую девушку: сидя на
корточках у воды, она стирала белье и напевала какую-то веселую песенку.
Красивые руки, веселое лицо и задорный голос юной прачки доставили
Франсуа Ришару неведомые ему прежде приятные ощущения. Забыв обо всем на
свете, рыбак схватил свою толкушку с обратной стороны и, орудуя рукояткой,
так сильно разорвал сеть, что, когда он вытащил ее из воды, рыбы одна за
другой выскользнули через широкое отверстие, образовавшееся из-за его
оплошности, и, трепыхаясь, вернулись в свое подводное царство.