"Александр Дюма. Инженю (Собрание сочинений, Том 48) " - читать интересную книгу автора

только большую аллею кардинала; маленькая густая роща, милая сорокопутам,
была вырублена; появились две прекрасные лужайки, обсаженные шарообразно
подстриженными вязами, - они окружали большой водоем, размещенный в центре
полукруглой площадки и украшенный решетками и статуями; кроме того, за этой
полукруглой площадкой посадили в шахматном порядке липы: прилегая к главной
аллее, они образовывали свод, непроницаемый для солнечных лучей.
Четвертого февраля 1752 года Луи Орлеанский умер в аббатстве Святой
Женевьевы, где он жил в течение десяти лет: казалось, благочестивый сын
удалился туда замаливать грехи отца. "Этот счастливец оставляет много
несчастных!" - сказала Мария Лещинская, другая святая, узнав о
преждевременной кончине этого странного принца, завещавшего свое тело
Королевской хирургической школе, чтобы оно послужило обучению студентов.
Ему наследовал Луи Филипп Орлеанский, известный лишь тем, что он был
женат первым браком на сестре принца де Конти, а вторым - на Шарлотте Жанне
Беро де ла Э де Риу, вдове маркиза де Монтесона.
Кроме того, он был отцом, - ведь мы не признаем кощунственного отказа
сына от отца! - он был отцом знаменитого герцога Шартрского, известного под
именем Филиппа Эгалите.
Надгробное слово Луи Филиппу Орлеанскому произнес аббат Мори; оно было
столь необычно, что король запретил его печатать.
По прошествии нескольких лет герцог Орлеанский, удаляясь то в свое
поместье в Баньоле, то в свой замок в Вил-лер-Котре, передал Пале-Рояль в
пользование и даже в собственность сыну, которому и пришла мысль превратить
дворец кардинала-герцога в огромный базар.
Требовалось разрешение короля, и 13 августа 1784 года король
предоставил его в виде жалованной грамоты, которая дала возможность
господину герцогу Шартрскому причислить к своей собственности земли и
строения Пале-Рояля, выходящие на улицу Добрых Ребят, улицу Нёв-де-Пти-Шан и
улицу Ришелье. [Причисление к своей собственности участка земли означало
передачу его в вечное пользование с выплатой ежегодного поземельного оброка,
но без права выкупа. (Примеч. автора.)]
Сколь бы ни был далек от жизни старый герцог, он содрогнулся, узнав,
что сын его намеревается стать спекуля-тором. Наверное, ему попалась на
глаза карикатура, которая появилась в то время: она представляла герцога
Шартрского в виде старьевщика, ищущего то ли лоскутья земли, то ли
нанимателей, - да простят мне этот каламбур, клянусь Небом, я в нем не
повинен! Старый герцог сделал сыну строгое внушение, но тот отверг обвинения
отца.
- Поостерегитесь, сын мой, - сказал старый вельможа, - общественное
мнение будет против вас.
- Полноте! - возразил герцог Шартрский. - Все общественное мнение я
отдам за одно экю!
Потом, спохватившись, он прибавил:
- Разумеется, за большое!
В то время были экю двух достоинств - малые и большие: малое стоило три
ливра, большое - шесть ливров.
Герцог Шартрский и его архитектор Луи решили, что Пале-Рояль изменит не
только свой вид, но и свое предназначение.
Старый герцог Орлеанский умер спустя год после этого решения, когда уже
начались работы по перестройке дворца: казалось, внук Генриха IV, чтобы не