"Александр Дюма. Олимпия Клевская (Собрание сочинений, Том 49) " - читать интересную книгу автора - Что я такое говорю! - воскликнул он. - Бог ты мой, прости меня!
И торопливо, едва ли не украдкой незнакомец перекрестился. - Вас так беспокоит эта задержка с исповедью, брат мой? - с интересом спросил послушник. - О да, да, весьма! - Так вы торопитесь? - Очень тороплюсь. - Как прискорбно, что я всего лишь послушник! - Да, это крайне прискорбно. Но вы уже в том возрасте, когда близко вступление в сан; все свершится, а уж тогда, тогда... Ах, брат мой, брат мой! Как же, я полагаю, вы счастливы! - Счастлив? Почему же? - простодушно спросил послушник. - Потому что всего лишь через год вы, думаю, достигнете того, к чему должна бы стремиться всякая христианская душа: спасения, а в ожидании этого, обретаясь в доме послушников у иезуитов, вы можете исповедоваться этим достойным отцам когда угодно и сколько угодно. - О да, это правда! Когда угодно и сколько угодно, - повторил послушник со вздохом, свидетельствовавшим о том, что он не вполне разделяет восхищение собеседника тем преимуществом, какого удостоили его Небеса. - К тому же, - продолжал посетитель со все возрастающей восторженностью, - вы здесь у себя дома: и церковь, и алтарь, и священные сосуды - все это ваше. Послушник смотрел на незнакомца с удивлением, к которому примешивалась немалая доля беспокойства. Он, видимо, начинал опасаться, что имеет дело с человеком, слегка повредившимся в уме. - И это одеяние ваше, и эти четки ваши, и эта книга, священная книга, которую вы можете читать с утра до вечера, - она тоже ваша. Выпалив такую фразу, он до того пылко сжал и потряс локоть молодого человека, что из кисти стиснутой им руки выпала столь желанная для него книга, а из последней - уже описанная нами брошюра. При виде разъятия книги и брошюры послушник в смятении устремился за тонкой книжицей и упрятал ее в таинственной глубине одного из карманов своей рясы, а затем, все еще содрогаясь от пережитого волнения, похожего на панический ужас, поднял с пола и молитвенник. Затем он робко покосился на незнакомца. Но тот, весь во власти благочестивой восторженности, ничего не заметил. Однако, перехватив взгляд молодого человека, он завладел его руками и воскликнул: - Послушайте, дражайший брат мой, видно сам Господь привел меня в вашу церковь, видно не иначе как по воле Провидения вы оказались на моем пути, ибо я сразу почувствовал к вам самое нежное доверие! Простите эти словоизлияния человека, достойного всяческого сожаления, но, по правде говоря, ваше лицо придает мне смелости. И действительно, физиономия послушника, о чем мы еще не упоминали, была одной из самых симпатичных среди тех, что встречаются на свете, а следовательно - вполне достойной похвал, услышанных ее обладателем. - Стало быть, вы, как видно из ваших слов, страдаете, брат мой, и вам необходимо исповедаться? - спросил послушник. - О да, я очень страдаю! - вновь вскричал незнакомец, - И мне |
|
|