"Александр Дюма. Графиня Солсбери (Собрание сочинений, Том 16) " - читать интересную книгу автора

вашего отца. Но королеву успели предупредить.
- Ее предупредил граф Робер Артуа, не так ли? Да, мне известно это.
Когда, изгнанный из Франции, он явился ко мне просить убежища, именно за эту
услугу я главным образом и оценил его.
- Он сказал вам правду, ваше величество. Испуганная королева не знала,
у кого просить помощи, в которой ей отказывал брат, и снова ее выручил граф
Робер Артуа, посоветовавший бежать в Империю. Он сказал, что там она найдет
много знатных сеньоров, храбрых и честных, а среди них графа Вильгельма
Геннегауского и его брата, сеньора де Бомона. Королева послушалась этого
совета и в ту же ночь покинула Париж, направившись в Геннегау.
- Верно, я помню наш приезд во дворец шевалье Эсташа д'Обресикура и
то, как радушно мы были приняты. Если мне представится случай, я вознагражу
его за это. В его дворце я в тот же вечер впервые увидел своего дядю Иоанна
Геннегауского: он предложил королеве свои услуги и привез нас к своему брату
Вильгельму, где я встретил его дочь Филиппу, ставшую потом моей женой.
Давайте быстрее избавимся от этих подробностей, хотя я помню, как мы вышли
из гавани Дордрехта, как нас настиг шторм, сбивший корабль с курса и
пригнавший нас в пятницу двадцать шестого сентября тысяча триста двадцать
шестого года в порт Харидж, куда к нам сразу же съехались все бароны, и даже
припоминаю, что первым примчался Генри Ланкастер Кривая Шея. Да, да, теперь
мне все известно, начиная от нашего триумфального въезда в Бристоль до
ареста моего отца, который был схвачен Генри Ланкастером, если память мне не
изменяет, в Нитском монастыре, что в графстве Уэльс. Вот только не знаю,
верно ли говорят, что отца доставили к моей матери.
- Нет, ваше величество, короля отвезли прямо в Кенилвортский замок и
стали готовиться к вашей коронации.
- О Боже, тогда я ничего обо всем этом не знал... Да, клянусь честью,
от меня все скрыли: мне говорили, будто мой отец на свободе, но из
отвращения к власти и усталости отрекся от трона Англии. И тем не менее я
могу поклясться, что никогда не примирился бы с его отказом от престола,
пока он жив; когда мне принесли его письменное отречение в мою пользу, я
узнал почерк отца, исполнил его волю как приказ, я ведь не знал, что,
составляя отречение, он дважды терял сознание. Да, повторяю еще раз, что я,
клянусь жизнью, ничего не знал даже о решении парламента, объявившего моего
несчастного отца неспособным царствовать; оно, как мне потом рассказали,
было зачитано ему этим дерзким Уильямом Трасселом. У него с головы сорвали
корону, чтобы водрузить на мою голову, а мне сказали, будто он свободно и по
собственной воле дарует ее мне как любимому сыну; он, наверное, осыпал меня
проклятиями как предателя и узурпатора. Черт возьми! Вы, что так долго
находились при нем, слышали ли вы когда-нибудь от него подобные обвинения? Я
заклинаю вас ответить мне, как на исповеди!
- Никогда не слышал, ваше величество, ни разу. Наоборот, он считал
себя счастливым, что парламент, свергнув его, избрал вас.
- Прекрасно. От этих слов мне легче на сердце. Продолжайте.
- Вы, ваше величество, еще не достигли совершеннолетия, и поэтому мы
учредили регентский совет во главе с королевой, от ее имени правивший
страной.
- Да, тогда-то они и отправили меня воевать с шотландцами, которые
вынуждали меня без всякого успеха гоняться за ними по горам, а когда я
вернулся, сообщили, что отец умер. Даже сейчас мне ничего неизвестно о том,