"Александр Дюма. Шевалье де Мезон-Руж (Собрание сочинений, Том 24) " - читать интересную книгу автора

тысяч дезертиров наводнили тыл. Наконец, Конвент, у которого осталась
надежда только на Дюмурье, стал посылать к нему гонца за гонцом с приказом
покинуть берега Бисбооса, где тот готовился к десанту в Голландию, и
возглавить армию на Мёзе.
Подобно живому существу, Франция ощущала в Париже - своем сердце -
каждый наносимый ей в самых отдаленных местах удар, будь то вторжение, мятеж
или измена. Каждая победа отзывалась всплеском радости, каждое поражение
усиливало ужас. Поэтому легко представить, какое смятение вызвали известия о
поражениях, следующих одно за другим.
Накануне, 9 марта, в Конвенте состоялось одно из самых бурных заседаний;
всем офицерам было предписано немедленно вернуться в свои полки; Дантон -
этот дерзкий сторонник невозможного, которое, однако, сбывалось, -
поднявшись на трибуну, с жаром воскликнул: "Так вы говорите, что не хватает
солдат? Дадим же Парижу возможность спасти Францию, попросим у него тридцать
тысяч человек, пошлем их к Дюмурье, и не только Франция будет спасена, но и
Бельгия защищена, и Голландия завоевана".
Предложение встретили криками энтузиазма. Всем секциям было приказано
собраться вечером и открыть запись добровольцев. Все зрелища были отменены.
На ратуше в знак беды взвился черный флаг.
К полуночи в списках волонтёров было 35 тысяч имен.
Однако в этот вечер произошло то же, что и в памятные сентябрьские дни:
в каждой секции добровольцы, записываясь, требовали, чтобы до их выступления
предатели были казнены.
Предателями были контрреволюционеры, тайные заговорщики, изнутри
угрожавшие Революции, которой и без того угрожали извне. Но, как нетрудно
понять, это слово приобретало тот смысл, который хотели придать ему крайние
партии, раздиравшие тогда Францию. Предателями объявляли самых слабых. А ими
были жирондисты. И монтаньяры решили, что именно жирондисты - предатели.
На следующий день, 10 марта, все депутаты-монтаньяры пришли на
заседание. Как только вооруженные якобинцы заполнили трибуны, удалив оттуда
женщин, появляется Совет Коммуны во главе с мэром. Он утверждает доклад
комиссаров Конвента о преданности граждан и повторяет единодушно выраженное
накануне обещание учредить чрезвычайный трибунал для суда над предателями.
Тотчас же участники заседания громкими криками требуют доклада Комитета
общественного спасения. Комитет собирается немедленно, и уже через десять
минут Робер Ленде объявляет, что трибунал будет создан и в его состав войдут
девять независимых судей, собирающих улики всеми возможными способами. Этот
суд, состоящий из двух беспрерывно действующих отделений, будет преследовать
по требованию Конвента или по собственной инициативе тех, кто попытается
ввести народ в заблуждение.
Страсти накалены до предела. Жирондисты поняли, что это означает их
арест. Все они одновременно встали со своих мест.
- Лучше умереть, - воскликнули они, - чем смириться с этой венецианской
инквизицией!
В ответ на эти слова монтаньяры громко потребовали голосования.
- Да, - восклицает Феро, - проголосуем, чтобы все знали людей, которые
хотят именем закона убивать невиновных!
Конвент голосует. Вопреки всем ожиданиям, большинством голосов решено,
что: 1) необходимы присяжные; 2) они будут назначаться в равном количестве
от каждого департамента; 3) их кандидатуры утверждаются Конвентом. В тот